Неточные совпадения
На полу беседки под навесом лежало что-то прикрытое рогожей. И еще что-то, тоже прикрытое, лежало на листе синей сахарной бумаги, на скамейке, на которой
в летние дни
садилась публика, ожидавшая
поезда. Однажды я видел здесь Урмановых. Они сидели рядом. Оба были веселы и красивы. Он, сняв шляпу, проводил рукой по своим непокорным волосам, она что-то оживленно говорила ему.
Но я отмахнулся и пошел по платформе. Из мглы выступали очертания
поезда, и
в рельсах начинало переливаться что-то тоненьким металлическим клокотанием… Я почти выбежал на холмик и вошел
в аллею.
Поезд прошумел и затих… Вскоре послышался его свисток с ближайшего полустанка.
В это время я сидел на мокром откосе придорожной канавы и не помнил, как я
сел, и сколько времени сидел, и как поднялся. Зубы мои стучали. Мне показалось, что внутри у меня холодно от вчерашнего железного скрежета.
Воображение его рисовало, как он садится на пароход и потом завтракает, пьет холодное пиво, разговаривает на палубе с дамами, потом в Севастополе
садится в поезд и едет.
В пять часов вечера я
садился в поезд. В кармане у меня, кроме билета до Москвы, было не более семидесяти рублей, но я чувствовал себя Цезарем. Когда, после второго звонка, я поднимался в вагон, ко мне подошел Самойленко, который до сих пор держался в отдалении.
Больной с повышенной температурой, под дождем и ветром, он рано утром с другом-доктором и дочерью уезжает на лошадях за восемнадцать верст в Козельск, там
садится в поезд, чтобы пробраться в Ростов.
Неточные совпадения
Самгин нащупал пальто, стал искать карман, выхватил револьвер, но
в эту минуту
поезд сильно тряхнуло, пронзительно завизжали тормоза, озлобленно зашипел пар, — Самгин пошатнулся и
сел на ноги Крэйтона, тот проснулся и, выдергивая ноги, лягаясь, забормотал по-английски, потом свирепо закричал:
До отхода пассажирского
поезда, с которым ехал Нехлюдов, оставалось два часа. Нехлюдов сначала думал
в этот промежуток съездить еще к сестре, но теперь, после впечатлений этого утра, почувствовал себя до такой степени взволнованным и разбитым, что,
сев на диванчик первого класса, совершенно неожиданно почувствовал такую сонливость, что повернулся на бок, положил под щеку ладонь и тотчас же заснул.
Тогда Захаров объяснил ему, зачем он приехал. Дерсу тотчас стал собираться. Переночевали они
в Анучине и наутро отправились обратно. 13 июня я закончил свои работы и распрощался с Хабаровском. На станции Ипполитовка Захаров и Дерсу прожили четверо суток, затем по моей телеграмме вышли к
поезду и
сели в наш вагон.
Трофимов. Господа, идемте
садиться в экипажи… Уже пора! Сейчас
поезд придет!
Яша. Что ж плакать? (Пьет шампанское.) Через шесть дней я опять
в Париже. Завтра
сядем в курьерский
поезд и закатим, только нас и видели. Даже как-то не верится. Вив ла Франс!.. [Да здравствует Франция! (фр. Vive la France!)] Здесь не по мне, не могу жить… ничего не поделаешь. Насмотрелся на невежество — будет с меня. (Пьет шампанское.) Что ж плакать? Ведите себя прилично, тогда не будете плакать.