Неточные совпадения
Поддавшись какому-то грустному обаянию, я стоял на крыше, задумчиво следя за слабыми переливами сполоха. Ночь развернулась во всей своей холодной и унылой красе. На небе мигали звезды, внизу снега уходили вдаль ровною пеленой, чернела
гребнем тайга, синели дальние
горы. И от всей этой молчаливой, объятой холодом картины веяло в душу снисходительною грустью, — казалось, какая-то печальная нота трепещет в воздухе: «Далеко, далеко!»
И точно, такую панораму вряд ли где еще удастся мне видеть: под нами лежала Койшаурская долина, пересекаемая Арагвой и другой речкой, как двумя серебряными нитями; голубоватый туман скользил по ней, убегая в соседние теснины от теплых лучей утра; направо и налево
гребни гор, один выше другого, пересекались, тянулись, покрытые снегами, кустарником; вдали те же горы, но хоть бы две скалы, похожие одна на другую, — и все эти снега горели румяным блеском так весело, так ярко, что кажется, тут бы и остаться жить навеки; солнце чуть показалось из-за темно-синей горы, которую только привычный глаз мог бы различить от грозовой тучи; но над солнцем была кровавая полоса, на которую мой товарищ обратил особенное внимание.
Дома поднимались по горе густою, красивой толпой всё выше, на самом
гребне горы они вытянулись в ровную линию и гордо смотрели оттуда через реку.
Вот и говори с нею! Плюнул мельник, скорехонько соскочил с тына и пошел из села сердитый. Вышел на
гребень горы, откуда уже слышно было, как вода в потоках шумит, так еще обернулся и погрозился кулаком…
Еще раз он выстрелил, еще, и они побежали. За
гребнем горы тянулось широкое ущелье, густо заросшее лесом…
Неточные совпадения
С трех сторон чернели
гребни утесов, отрасли Машука, на вершине которого лежало зловещее облачко; месяц подымался на востоке; вдали серебряной бахромой сверкали снеговые
горы.
Солнце уже спряталось в черной туче, отдыхавшей на
гребне западных
гор; в ущелье стало темно и сыро.
За песками лежали
гребнем на отдаленном небосклоне меловые
горы, блиставшие ослепительной белизной даже и в ненастное время, как бы освещало их вечное солнце.
Фрегат взберется на голову волны, дрогнет там на
гребне, потом упадет на бок и начинает скользить с
горы, спустившись на дно между двух бугров, выпрямится, но только затем, чтоб тяжело перевалиться на другой бок и лезть вновь на холм.
И теперь помню, как скорлупка-двойка вдруг пропадала из глаз, будто проваливалась в глубину между двух водяных
гор, и долго не видно было ее, и потом всползала опять боком на
гребень волны.