Неточные совпадения
«Слышь, как ревет? — обратился Буран к Василию. — Вот оно: кругом-то вода, посередке беда… Беспременно море переплывать надо, да еще до переправы островом сколько
идти придется… Гольцы, да
тайга, да кордоны!.. На сердце у меня что-то плохо; нехорошо море-то говорит, неблагоприятно. Не избыть мне, видно, Соколиного острова, не избыть будет — стар! Два раза бегал; раз
в Благовещенске, другой-то раз
в Расее поймали, — опять сюда… Видно, судьба мне на острову помереть».
Вот вошли мы
в тайгу, а на ту пору
шли мы падью по речке; по одну сторону горы и по другую тоже горы, лиственью поросли густо.
Шли мы больше горами; оно хоть труднее, да зато безопаснее: на горах-то только
тайга шумит да ручьи бегут, по камню играют. Житель, гиляк,
в долинах живет, у рек да у моря, потому что питается рыбой, которая рыба
в реки ихние с моря заходит, кытá называемая. И столь этой рыбы много, так это даже удивлению подобно. Кто не видал, поверить трудно: сами мы эту рыбу руками добывали.
Идем по земле, словно по камню горячему, каждого шороху пугаемся, каждую заимку обходим, от русского человека тотчас
в тайгу хоронимся, следы заметаем.
Днем больше
в тайге отдыхали, по ночам
шли напролет. К Тархановой заимке подошли на рассвете. Стоит
в лесу заимка новая, кругом огорожена, вороты заперты накрепко. По приметам выходит та самая, про какую Буран рассказывал. Вот подошли мы, вежливенько постучались, смотрим: вздувают
в заимке огонь. «Кто, мол, тут, что за люди?»
Вот, думаем, он сейчас зевнет, да перекрестится, да и завалится спать…
в тепле, да
в сытости, да никого-то он не боится, а мы
пойдем по дикой
тайге путаться глухою ночью да точно нечисть болотная с петухами от крещеных людей хорониться.
Вот сидим мы у огня, ухи дожидаемся — давно горячего не видали. А ночь темная, с окияну тучи надвинулись, дождик моросит, по
тайге в овраге шум
идет, а нам и любо… Нашему-то брату, бродяжке, темная ночь — родная матушка; на небе темнее — на сердце веселее.
Но надо отличать зверопромышленника от промышленника. Насколько первый в большинстве случаев отличается порядочностью, настолько надо опасаться встречи со вторым. Промышленник
идет в тайгу не для охоты, а вообще «на промысел». Кроме ружья, он имеет при себе саперную лопату и сумочку с кислотами. Он ищет золото, но при случае не прочь поохотиться за «косачами» (китайцами) и за «лебедями» (корейцами), не прочь угнать чужую лодку, убить корову и продать мясо ее за оленину.
Я ответил, что пойдем в Черниговку, а оттуда — во Владивосток, и стал приглашать его с собой. Я обещал в скором времени опять
пойти в тайгу, предлагал жалованье… Мы оба задумались. Не знаю, что думал он, но я почувствовал, что в сердце мое закралась тоска. Я стал снова рассказывать ему про удобства и преимущества жизни в городе. Дерсу слушал молча. Наконец он вздохнул и проговорил:
Убить оленя во время рева очень легко. Самцы, ослепленные страстью, совершенно не замечают опасности и подходят к охотнику, когда он их подманивает рожком, почти вплотную. Мясом мы были вполне обеспечены, поэтому я не пустил казаков на охоту, но сам решил
пойти в тайгу ради наблюдений.
Неточные совпадения
Маленькая тропка повела нас
в тайгу. Мы
шли по ней долго и почти не говорили между собой. Километра через полтора справа от дорожки я увидел костер и около него три фигуры.
В одной из них я узнал полицейского пристава. Двое рабочих копали могилу, а рядом с нею на земле лежало чье-то тело, покрытое рогожей. По знакомой мне обуви на ногах я узнал покойника.
Уже две недели, как мы
шли по
тайге. По тому, как стрелки и казаки стремились к жилым местам, я видел, что они нуждаются
в более продолжительном отдыхе, чем обыкновенная ночевка. Поэтому я решил сделать дневку
в Лаохозенском стойбище. Узнав об этом, стрелки
в юртах стали соответственно располагаться. Бивачные работы отпадали: не нужно было рубить хвою, таскать дрова и т.д. Они разулись и сразу приступили к варке ужина.
По мере того как мы удалялись от фанзы, тропа становилась все хуже и хуже. Около леса она разделилась надвое. Одна, более торная,
шла прямо, а другая, слабая, направлялась
в тайгу. Мы стали
в недоумении. Куда
идти?
— Где их нет? — ответил старовер. —
В тайге насквозь китайцы. Куда только ни
пойдешь, везде их найдешь.
Несмотря на утомление и на недостаток продовольствия, все
шли довольно бодро. Удачный маршрут через Сихотэ-Алинь, столь резкий переход от безжизненной
тайги к живому лесу и наконец тропка, на которую мы наткнулись, действовали на всех подбадривающим образом.
В сумерки мы дошли до пустой зверовой фанзы. Около нее был небольшой огород, на котором росли брюква, салат и лук.