Неточные совпадения
На самом краю слободы стояла небольшая юртенка. Из нее, как и из других юрт, поднимался высоко-высоко дым камелька, застилая белою, волнующеюся массою
холодные звезды и яркий месяц.
Огонь весело переливался, отсвечивая сквозь матовые льдины. На дворе было тихо.
Он лежал на постели. Голова у него горела. Внутри жгло, точно
огнем. По жилам разливалась крепкая смесь водки и табачного настоя. По лицу текли
холодные струйки талого снега; такие же струйки стекали и по спине.
А маленькие детские души то и дело мелькали в воздухе, точно птички. Они летели большими стаями, и Макара это не удивляло. Дурная, грубая пища, грязь,
огонь камельков и
холодные сквозняки юрт выживали их из одного Чалгана чуть не сотнями. Поравнявшись с убийцей, они испуганной стаей кидались далеко в сторону, и долго еще после того слышался в воздухе быстрый, тревожный звон их маленьких крыльев.
Стол для ужина занимал всю длину столовой, продолжался в гостиной, и, кроме того, у стен стояло еще несколько столиков, каждый накрыт для четверых.
Холодный огонь электрических лампочек был предусмотрительно смягчен розетками из бумаги красного и оранжевого цвета, от этого теплее блестело стекло и серебро на столе, а лица людей казались мягче, моложе. Прислуживали два старика лакея во фраках и горбоносая, похожая на цыганку горничная. Елена Прозорова, стоя на стуле, весело командовала:
И деревья, освещенные
холодным огнем молний, казались живыми, простирающими вокруг людей, уходивших из плена тьмы, корявые, длинные руки, сплетая их в густую сеть, пытаясь остановить людей.
И снег до окошек деревни лежащий, // И зимнего солнца
холодный огонь — // Все, все настоящее русское было, // С клеймом нелюдимой, мертвящей зимы, // Что русской душе так мучительно мило, // Что русские мысли вселяет в умы, // Те честные мысли, которым нет воли, // Которым нет смерти — дави не дави, // В которых так много и злобы и боли, // В которых так много любви!
Неточные совпадения
Теперь у нас дороги плохи, // Мосты забытые гниют, // На станциях клопы да блохи // Заснуть минуты не дают; // Трактиров нет. В избе
холодной // Высокопарный, но голодный // Для виду прейскурант висит // И тщетный дразнит аппетит, // Меж тем как сельские циклопы // Перед медлительным
огнем // Российским лечат молотком // Изделье легкое Европы, // Благословляя колеи // И рвы отеческой земли.
Город молчал, тоже как бы прислушиваясь к будущему. Ночь была
холодная, сырая, шаги звучали глухо, белые
огни фонарей вздрагивали и краснели, как бы собираясь погаснуть.
Ему показалось, что он принял твердое решение, и это несколько успокоило его. Встал, выпил еще стакан
холодной, шипучей воды. Закурил другую папиросу, остановился у окна. Внизу, по маленькой площади, ограниченной стенами домов, освещенной неяркими пятнами желтых
огней, скользили, точно в жидком жире, мелкие темные люди.
В магазинах вспыхивали
огни, а на улице сгущался мутный холод, сеялась какая-то сероватая пыль, пронзая кожу лица. Неприятно было видеть людей, которые шли встречу друг другу так, как будто ничего печального не случилось; неприятны голоса женщин и топот лошадиных копыт по торцам, — странный звук, точно десятки молотков забивали гвозди в небо и в землю, заключая и город и душу в
холодную, скучную темноту.
На нее обрушилась
холодная темнота и, затискав людей в домики, в дома, погасила все
огни на улицах, в окнах.