Неточные совпадения
Но опять и тут настоящая
жизнь для
бродяги была закрыта.
Но
жизнь семьи, круговая работа крестьянского года, житейские радости, печали и заботы — все это катилось стороной, все это миновало
бродягу, как минует быстрое живое течение оставленную на берегу продырявленную и высохшую от солнца лодку.
— О
жизни и духе!.. — задумчиво повторил между тем
бродяга и опять с видом удивления стал поворачивать книгу во все стороны, осматривая и корешок, и коленкоровый переплет, и даже самый шрифт. Казалось, он удивлялся, что книга с таким заглавием так проста на вид. Быть может, он ожидал встретить «вопросы о духе» в каком-нибудь фолианте, переплетенном в старинный сафьян.
Да, вот какова его
жизнь! А ведь не все умеют так устраивать ее. Полковник испытывал в глубине сердца — под сожалением к
бродяге — еще то особенное чувство, которое заставляет человека тем более ценить свой уютный угол, свой очаг, когда он вспоминает об одиноком и усталом путнике, пробирающемся во тьме под метелью и ветром безвестной и нерадостной тропой.
В голосе полковника звучала такая полная уверенность, что, казалось, сама практическая
жизнь говорила его устами, глядела из его несколько заплывших глаз; между тем опытный
бродяга, тот самый Бесприютный, который пользовался у сотен людей безусловным авторитетом, стоял перед ним и бормотал что-то, как школьник.
И вот опять такая же ночь и такая же фигура. Но теперь не отец виноват в тяжкой неправде… Виноват кто-то другой, тоже любимый и тоже для многих других великодушный и щедрый…
Жизнь над
бродягой совершила эту страшную несправедливость…
И молодой человек с горечью отворачивался от того, что называют
жизнью, яркой, веселой, сверкающей, гремящей, живой и неудержимо катящей свои волны. Душа одного человека — это целый мир, и вот этот мир в душе
бродяги отравлен тяжкой неправдой. За что?
Теперь эта душа открылась перед молодым человеком; он понял, чего искал
бродяга своим темным умом; понял, что и перед человеком с грубыми чертами могут вставать проклятые вопросы.
Жизнь оскорбила этого человека — вот он восстал, и он ставит эти вопросы, обращая их к
жизни, требуя у нее ответа.
Сегодня, после того как последние иллюзии
жизни разбиты практическим полковником,
бродяга тоже пытался уйти, совсем рассчитаться с
жизнью.
Жизнь закипала кругом и вливалась также в сердце
бродяги. Его лицо было спокойно, как будто вчерашнего не бывало, как будто ожили надежды и образ мифической сестры загорелся всеми живыми красками, как те облака, что бежали в синеве небес…
Наблюдая за человеком в соседней комнате, Самгин понимал, что человек этот испытывает боль, и мысленно сближался с ним. Боль — это слабость, и, если сейчас, в минуту слабости, подойти к человеку, может быть, он обнаружит с предельной ясностью ту силу, которая заставляет его жить волчьей
жизнью бродяги. Невозможно, нелепо допустить, чтоб эта сила почерпалась им из книг, от разума. Да, вот пойти к нему и откровенно, без многоточий поговорить с ним о нем, о себе. О Сомовой. Он кажется влюбленным в нее.
При этом я отмечаю, где есть след, — при каких обстоятельствах произошел побег и какого возраста были эти искатели приключений в ту пору, когда они решились предпочесть мирную жизнь святых обителей случайностям увлекательной, но тревожной
жизни бродяг.
Неточные совпадения
— Уверяю вас, — обратился я вдруг к доктору, — что
бродяги — скорее мы с вами и все, сколько здесь ни есть, а не этот старик, у которого нам с вами еще поучиться, потому что у него есть твердое в
жизни, а у нас, сколько нас ни есть, ничего твердого в
жизни… Впрочем, где вам это понять.
Здешние китайцы в большинстве случаев разные
бродяги, проведшие
жизнь в грабежах и разбоях. Любители легкой наживы, они предавались курению опиума и азартным играм, во время которых дело часто доходило до кровопролития. Весь беспокойный, порочный элемент китайского населения Уссурийского края избрал низовья Бикина своим постоянным местопребыванием. Здесь по островам, в лабиринте потоков, в юртах из корья, построенных по туземному образцу, они находили условия, весьма удобные для своего существования.
Эта Лукерья задает в избе общий тон
жизни, и благодаря ей на всей обстановке сказывается близость ошалелого, беспутного
бродяги.
— Видишь ли, я —
бродяга и страстно люблю
жизнь.
А слыхал я о них еще во времена моей бродяжной
жизни, в бессонные ночи, на белильном заводе, от великого мастера сказки рассказывать,
бродяги Суслика, который сам их видал и в бывальщине о Степане Тимофеиче рассказывал, как атамана забрали, заковали, а потом снова перековали и в новых цепях в Москву повезли, а старые в соборе повесили для устрашения…