У Бейгуша все уже было готово к отъезду: инструкция и подорожная вместе с прогонами в кармане, субсидия от организации тоже, вещи, то есть самое лишь необходимое, исподволь, понемногу перенесены к Чарыковскому, так что теперь оставалось только садиться в вагон и ехать. А как
не хотелось бы ехать! Как томительно просить собственное сердце остаться, помедлить… хоть несколько бы дней еще помедлить!..
Неточные совпадения
— Ну, здравствуйте! Я хотела познакомиться с вами. Пожалуйста, без церемоний, — можете делать что
захочется: хотите — садитесь, хотите — курите, молчите или разговаривайте — как найдете для себя удобнее, хотя мне, собственно,
хотелось бы более, чтобы вы разговаривали; но… это, впрочем, для вас нисколько
не обязательно.
Молоденькой барышне сильно
хотелось заявить свой талант, хотя
бы даже и в роли горничной, но маменька наотрез запретила ей даже и думать о спектакле, сочтя все это дело за желание со стороны губернаторши пустить ей шпильку, и усмотрела в нем даже оскорбление всему дворянскому сословию, почему и поспешила заявить Шписсу, что отныне нога ее
не будет
не только что в спектакле, но и в доме самой губернаторши.
— А
не хочется уезжать!.. ей-Богу, так привык я за все это время… — заговорил он, глядя себе в ноги, словно
бы боялся прямым взглядом на нее выдать свои ощущения.
Кажется, уж обо всем вдосталь наговорились, а между тем и Татьяна Николаевна, оставшись одна пред своей постелью, и Хвалынцев, возвращаясь к себе домой, — оба одинаково и равно чувствовали, что темы для разговоров далеко еще
не истощены, что далеко
не все еще сказалось, о чем
бы хотелось высказаться, что много и много еще нужно будет передать друг другу…
Выпустить из рук своих Хвалынцева ему точно так же
не хотелось, да теперь это было
бы и нерасчетливо, после того как ради его сделано уже столько подходов и даже кое-что разоблачено до известной степени.
В нервно возбужденном состоянии вышел он на улицу вместе со Свиткой. Услужливый Свитка, под тем предлогом, что давно
не видались и
не болтали, вызвался пройтись с ним, по пути. Хвалынцеву более
хотелось бы остаться одному, со своею мучающею, назойливою мыслью, но Свитка так неожиданно и с такой естественной простотой предложил свое товарищество, что Константин Семенович, взятый врасплох,
не нашел даже достаточного предлога, чтобы отделаться от него. Ночь была ясная и звездная.
Ему
хотелось, чтоб люди жили в великолепных алюминиевых фаланстерах, пред которыми казались
бы жалки и ничтожны дворцы сильных мира сего, чтобы всякий труд исполнялся
не иначе, как с веселой песней и пляской, чтобы каждый человек имел в день три фунта мяса к обеду, а между тем сам Лука зачастую
не имел куда голову приклонить, спал на бульваре, ходил работать на биржу, когда
не было в виду ничего лучшего, и иногда сидел без обеда.
Каждый в отдельности, невольно поддаваясь в душе чувству страха за возможность неблагоприятного ареста, хотел
бы как-нибудь увильнуть от него и потому стремился исчезнуть куда ни на есть из коммуны, укрыться где-нибудь на стороне, в месте укромном, глухом и безопасном, и каждый в то же самое время ясно провидел в другом подобное же эгоистическое стремление; но Малгоржану, например,
не хотелось, чтобы Анцыфров избежал ареста, тогда как сам он, оставаясь в коммуне, подвергнется ему; равно и Анцыфрову
не хотелось, чтобы и Малгоржан укрылся, если ему, Анцыфрову, предлежит сия печальная участь.
Полояров ни кармана
не выворачивал, ни довода никакого
не представлял, а стоял себе без движения, словно
бы и
не понимая, чего
хочется офицеру.
— То есть, попросту сказать, ты либо деликатничаешь некстати, либо
не умеешь взяться за дело, — порешил пан грабя. — И притом, я понимаю, душа моя!.. Я очень хорошо понимаю тебя! Тебе
хотелось бы прежде всего остаться в ее глазах и вообще выйти из этого дела джентльменом.
Не так ли?
Двое из офицеров специально прикомандировали себя к молодой хозяйке и даже слегка ухаживали за нею, чтó ей очень нравилось и подавало повод к маленькому кокетству. Сусанна хоть и сильно облюбила своего мужа, но… видя около себя ухаживающего мужчину — по прирожденной ей слабости, никак
не могла воздержаться от некоторого кокетства: ей
хотелось, чтобы все без исключения были ею заинтересованы и находили
бы ее прелестной.
А мне одно нужно: покой! И доктор говорит, что я нервная, что меня надо беречь, не раздражать, и слава Богу, что он натвердил это бабушке: меня оставляют в покое. Мне
не хотелось бы выходить из моего круга, который я очертила около себя: никто не переходит за эту черту, я так поставила себя, и в этом весь мой покой, все мое счастие.
Неточные совпадения
Хлестаков. Нет, мне
хотелось бы знать, отчего вы никуда
не шли?
— Уж как мне этого Бонапарта
захотелось! — говаривала она Беневоленскому, — кажется, ничего
бы не пожалела, только
бы глазком на него взглянуть!
Он чувствовал, что брат его
не так, как ему
бы хотелось, посмотрит на это.
Ни перед кем
не побоялась
бы она обнаружить своих мыслей, и никакая сила
не могла
бы ее заставить молчать, когда ей
хотелось говорить.
Во всю дорогу был он молчалив, только похлестывал кнутом и
не обращал никакой поучительной речи к лошадям, хотя чубарому коню, конечно,
хотелось бы выслушать что-нибудь наставительное, ибо в это время вожжи всегда как-то лениво держались в руках словоохотного возницы и кнут только для формы гулял поверх спин.