„Люди общества и литературы продолжают им заниматься наравне с самыми неотлагательными своими заботами и имея при этом самые разнообразные цели и задние мысли: кто хочет осмотреться при этом огоньке и заглянуть вперед, кто выглядывает врага, кто узнает единомышленника, кто
разрывает связь, заключенную в темноте и по ошибке, кто срывает с себя предубеждение, кто отказывается от напускного дурачества, а кому огонек режет глаза, тому, разумеется, хочется поплевать на него“.
«Она не мало видела людей, но я остался для нее наиболее яркой фигурой. Ее первая любовь. Кто-то сказал: “Первая любовь — не ржавеет”. В сущности, у меня не было достаточно солидных причин
разрывать связь с нею. Отношения обострились… потому что все вокруг было обострено».
Познакомившись с редакциями, Иван Федорович все время потом не
разрывал связей с ними и в последние свои годы в университете стал печатать весьма талантливые разборы книг на разные специальные темы, так что даже стал в литературных кружках известен.
В ней есть доля страсти, заставлявшая меня плакать в 1846 и обвинять себя в бессилии
разорвать связь, которая, по-видимому, не могла продолжаться.
— Ах, Алеша, так что же! — сказала она. — Неужели ж ты вправду хочешь оставить это знакомство, чтоб меня успокоить. Ведь это по-детски. Во-первых, это невозможно, а во-вторых, ты просто будешь неблагороден перед Катей. Вы друзья; разве можно так грубо
разрывать связи. Наконец, ты меня просто обижаешь, коли думаешь, что я так тебя ревную. Поезжай, немедленно поезжай, я прошу тебя! Да и отец твой успокоится.
Нелегко ей было
разорвать связь с Литвиновым; она его любила и, пославши ему записку, чуть не слегла в постель, беспрестанно плакала, похудела, пожелтела…
Неточные совпадения
То она ревновала его к тем грубым женщинам, с которыми, благодаря своим холостым
связям, он так легко мог войти в сношения; то она ревновала его к светским женщинам, с которыми он мог встретиться; то она ревновала его к воображаемой девушке, на которой он хотел,
разорвав с ней
связь, жениться.
— Входить во все подробности твоих чувств я не имею права и вообще считаю это бесполезным и даже вредным, — начал Алексей Александрович. — Копаясь в своей душе, мы часто выкапываем такое, что там лежало бы незаметно. Твои чувства — это дело твоей совести; но я обязан пред тобою, пред собой и пред Богом указать тебе твои обязанности. Жизнь наша связана, и связана не людьми, а Богом.
Разорвать эту
связь может только преступление, и преступление этого рода влечет за собой тяжелую кару.
Опять она остановилась, не находя
связи в своих мыслях. «Нет, — сказала она себе, — ничего не надо» и,
разорвав письмо, переписала его, исключив упоминание о великодушии, и запечатала.
Татьяна Юрьевна рассказывала что-то, // Из Петербурга воротясь, // С министрами про вашу
связь, // Потом
разрыв…
«Сотни людей увлекались этим», — попробовал он утешить себя,
разрывая бумажки все более торопливо и мелко, а уничтожив эту
связь свою с прошлым, ногою примял клочки бумаги в корзине и с удовольствием закурил папиросу.