Неточные совпадения
И все представляемые были встречаемы графом Северином все с одним и тем же выражением снисходительного достоинства, сквозь которое просвечивала холодность и сдержанность человека, поставленного обстоятельствами в чуждую и презираемую среду, имеющую над ним в данный момент перевес грубой физической
силы: граф чувствовал себя членом угнетенной национальности, членом европейски-цивилизованной семьи, беспомощно оторванным
силой на чужбину, в плен к диким, но довольно благодушным и наивным
татарам.
Но замечательнее всего, что все те, которые имели честь быть представлены графу, в глубине души своей очень хорошо понимали и чувствовали, относительно себя, то же самое, что чувствовал к ним и граф Маржецкий, — словно бы, действительно, все они были варвары и
татары пред этим представителем европейской цивилизации и аристократизма; и в то же время каждый из них как бы стремился изобразить чем-то, что он-то, собственно, сам по себе, да и все-то мы вообще вовсе не варвары и не
татары, а очень либеральные и цивилизованные люди, но… но…
сила, поставленная свыше, и т. д.
Неточные совпадения
И те, которые отправились с кошевым в угон за
татарами, и тех уже не было давно: все положили головы, все сгибли — кто положив на самом бою честную голову, кто от безводья и бесхлебья среди крымских солончаков, кто в плену пропал, не вынесши позора; и самого прежнего кошевого уже давно не было на свете, и никого из старых товарищей; и уже давно поросла травою когда-то кипевшая козацкая
сила.
— Много между нами есть старших и советом умнейших, но коли меня почтили, то мой совет: не терять, товарищи, времени и гнаться за
татарином. Ибо вы сами знаете, что за человек
татарин. Он не станет с награбленным добром ожидать нашего прихода, а мигом размытарит его, так что и следов не найдешь. Так мой совет: идти. Мы здесь уже погуляли. Ляхи знают, что такое козаки; за веру, сколько было по
силам, отмстили; корысти же с голодного города не много. Итак, мой совет — идти.
И все: несчастная мордва,
татары, холопы, ратники, Жадов, поп Василий, дьяк Тишка Дрозд, зачинатели города и враги его — все были равномерно обласканы стареньким историком и за хорошее и за плохое, содеянное ими по
силе явной необходимости. Та же
сила понудила горожан пристать к бунту донского казака Разина и уральского — Пугачева, а казачьи бунты были необходимы для доказательства
силы и прочности государства.
Казалось, опасность прошла, как вдруг
татарин жалобным голосом закричал: «Тече, тече!» — и действительно, вода с
силой вливалась в заткнутую дыру.
Уставили мою коляску на небольшом дощанике, и мы поплыли. Погода, казалось, утихла;
татарин через полчаса поднял парус, как вдруг утихавшая буря снова усилилась. Нас понесло с такой
силой, что, нагнав какое-то бревно, мы так в него стукнулись, что дрянной паром проломился и вода разлилась по палубе. Положение было неприятное; впрочем,
татарин сумел направить дощаник на мель.