Неточные совпадения
Миллионы труждающихся и обремененных осенили крестом свои широкие груди; миллионы удрученных голов,
с земными поклонами, склонились до сырой земли русской.
С церковных папертей и амвонов во всеуслышание раздалось вещее слово. По всем градам и весям, по всем пригородам и слободам, по деревням, посадам и селам церковные колокола прогудели, по лицу всея земли Русской, благовест
воли.
— Зачем кончать… Там, слышно, теперича
воля заправская. Сказывали, будто
с Питера енарал наехал в Снежки — будет мужикам снежковским
волю вычитывать… И мы, значит, слухать идем.
— Вот, слухи между ними пошли, что «енарал
с Питеру» приедет им «
волю заправскую читать»… Полковник вынужден вчера эстафетой потребовать войско, а они, уж Бог знает как и откуда, прослышали о войске и думают, что это войско и придет к ним
с настоящею
волею, — ну, и ждут вот, да еще и соседних мутят, и соседи тоже поприходили.
— М-да… «енарал»… Пропишет он им
волю! —
с многозначительной иронией пополоскал губами и щеками полковник, отхлебнув из стакана глоток пуншу, и повернулся к Хвалынцеву: — Я истощил все меры кротости, старался вселить благоразумие, — пояснил он докторально-авторитетным тоном. — Даже пастырское назидание было им сделано, — ничто не берет! Ни голос совести, ни внушение власти, ни слово религии!..
С прискорбием должен был послать за военною силой… Жаль, очень жаль будет, если разразится катастрофа.
И что досаднее всего, — это держимордничество проявилось как-то так внезапно, почти само собою, даже как будто независимо от его
воли, и теперь, словно сорвавшийся
с корды дикий конь, пошло катать и скакать через пень в колоду, направо и налево, так что юный поручик, даже и чувствуя немножко в себе Держиморду, был уже не в силах сдержать себя и снова превратиться в блестящего, рассудительного адъютанта.
А в толпе все рос и крепчал гул да говор… волнение снова начиналось, и все больше, все сильнее. Увещания священника, исправника и предводителя не увенчались ни малейшим успехом, и они возвратились
с донесением, что мужики за бунтовщиков себя не признают, зачинщиков между собою не находят и упорно стоят на своем, чтобы сняли
с них барщину и прочли настоящую
волю, и что до тех пор они не поверят в миссию генерала, пока тот не объявит им самолично эту «заправскую
волю за золотою строчкою».
В гуле и стоне можно было расслышать иногда крики: «
воля!..
воля!» —
с которыми все это бежало вон из села.
— Подумаем и придумаем,
с Божьею помощью! — сказал он, покорно склоняя голову, как пред высшей
волей Провидения. — Сказано: толцыте и отверзится, ищите и обрящете — ну, стало быть, и поищем! А если что нужно будет, я опять уведомлю пана.
— Ну да, и турка, — согласился он. — Так вот, Напольён
с тем только и мировую подписал
с нашим государем, чтобы мужичкам беспременно
волю дать, а коли не дашь, говорит, так будем опять воевать, и все ваше царство завоюем.
«В каждой волости, равно в городе, — продолжал Шишкин, — народ избирает четырех, пользующихся его доверием человек, которые, собравшись в уездном городе, изберут совокупно уездного старшину и прочие уездные власти. Четыре депутата от каждого уезда, собравшись в губернский город, изберут губернского старшину и прочие губернские власти. Депутаты от каждой губернии, призванные в Москву, составят Государственный Совет, который
с Нашею помощью будет управлять всею Русскою землею. Такова Монаршая
воля Наша».
Граф поклонился ему точно так же, как и хозяевам, то есть почтительно и в то же время
с неимоверным, хотя и притворно-скромным достоинством: «Древнеродовитый магнат, я нахожусь, по
воле политических обстоятельств, в отчуждении и несчастии, крест которых, впрочем, сумею нести на себе
с полным человеческим и гордо-молчаливым достоинством» — вот что выражал молчаливый поклон его.
Хотя к заигрываньям властей и можно иногда относиться
с комической точки зрения, но,
воля твоя, жить в этой среде и знать, что каждый чувствует в тебе шпиона, — это невыносимо!
— Это, братцы, все дворяне, все помещичьи дети бунтуют, — объяснял один зипун
с солдатскими усами. — Это все за то, что царь крестьян у них отнял, да
волю дал, так это они таперича за то за самое!
Он чувствовал, что сейчас должно свершиться
с ним что-то решительное, роковое и бесповоротное. Теперь уже, казалось, не сам он идет к этой цели, а какая-то независящая от его
воли великая, внутренняя сила сама влечет и толкает его дальше, дальше и дальше…
Ну-с, а теперь главная суть дела: центр назначает вас членом варшавского отделения русского общества «Земли и
Воли».
— В Лондоне мы изготовим хорошенькую прокламацию-с, — продолжал он развивать свою тему; — да не такую, как эти вам там все «Великороссы» да «Земля и
Воля» — это все слабо-с.
С высоты своего величия отнесясь к Тургеневу
с сожалением за отсутствие в нем настоящего понимания новых задач, оно тем не менее объявило, что романист, помимо своего ведома и собственной
воли, написал похвальный панегирик «новым людям».
Но всем им непременно хотелось быть мучениками при том лишь единственном и неизменном условии, чтобы их всех взяли, подержали себе маленько и потом благополучно бы выпустили
с Богом на
волю, дабы они могли беспрепятственно опять гулять между любезными согражданами, заседать в читальной Благоприобретова, проживать в коммуне и повествовать о своем гражданском мужестве и подвигах оного во время заточения.
— Н-да-с!.. Инквизиция! Утонченная, рафинированная инквизиция-с! — восклицает Ардальон. — И знаете ли, я вам скажу, надо иметь слишком твердый характер, слишком большой запасец силы
воли, чтобы не пасть духом и не сделаться подлецом при такой инквизиции… Тут-с, батенька мой, вот уж именно что гражданское мужество нужно!.. Н-да-с!… Но уж зато же, могу сказать, и закалился же я теперь!… Теперь они могут делать со мной все, что угодно, ни шиша им от меня не добиться.
«Нет, уж это что ж такое!.. И меня, значит, резать?.. Да за что же меня-то? Помилуйте!» — поднялся говор
с разных концов и слоев этого общества. «Нет уж,
воля ваша, а это сумбур какой-то!.. Это, значит, я моего Ваничку да Надюшу в Воспитательный сбрось, а мою Марью Ивановну в люпанар отведи? Да за что же так?.. Разве Марье Ивановне в люпанаре-то лучше будет?»
Народ видел эту скорбь, видел эти слезы. Быть может, никогда еще не был он так близок народу, так высоко популярен, как в эти тяжкие минуты всенародной беды. Не было такой непереходной преграды, которая бы не преодолелась, не было такой великой жертвы, которая не принеслась бы народом,
с восторгом несокрушимой силы и любви,
с охотой доброй
воли, по единому его слову.
Он чувствовал, что над ним тяготеет какой-то страшный fatum, который — хочешь не хочешь — подчиняет себе его
волю, его поступки, его помышления, который словно бы говорит ему: иди или умри
с именем Иуды!
Неточные совпадения
Аммос Федорович.
С восемьсот шестнадцатого был избран на трехлетие по
воле дворянства и продолжал должность до сего времени.
Влас наземь опускается. // «Что так?» — спросили странники. // — Да отдохну пока! // Теперь не скоро князюшка // Сойдет
с коня любимого! //
С тех пор, как слух прошел, // Что
воля нам готовится, // У князя речь одна: // Что мужику у барина // До светопреставления // Зажату быть в горсти!..
Мужик я пьяный, ветреный, // В амбаре крысы
с голоду // Подохли, дом пустехонек, // А не взял бы, свидетель Бог, // Я за такую каторгу // И тысячи рублей, // Когда б не знал доподлинно, // Что я перед последышем // Стою… что он куражится // По
воле по моей…»
Почувствовавши себя на
воле, глуповцы
с какой-то яростью устремились по той покатости, которая очутилась под их ногами. Сейчас же они вздумали строить башню,
с таким расчетом, чтоб верхний ее конец непременно упирался в небеса. Но так как архитекторов у них не было, а плотники были неученые и не всегда трезвые, то довели башню до половины и бросили, и только, быть может, благодаря этому обстоятельству избежали смешения языков.
Левин стал на ноги, снял пальто и, разбежавшись по шершавому у домика льду, выбежал на гладкий лед и покатился без усилия, как будто одною своею
волей убыстряя, укорачивая и направляя бег. Он приблизился к ней
с робостью, но опять ее улыбка успокоила его.