Неточные совпадения
— Эка штука три рубля! — говорил он фыркая и задирая голову. — Оттого и сочувствует, что у Петра Петровича и у самого-то преподавание-то идет
почитай что на тех же самых жандармственных принципах; а небойсь, кабы мы вели эту
школу, так нам бы кукиш с маслом прислал! Эта присылка только еще больше все дело компрометирует.
Ныне, чрез вмешательство администрации,
школа эта вверена благонадежному лицу из наших, которое само уже
почти отстранилось от нее, а передало все дело в руки москалей из самых заклятых либералов.
Владыка уезжал
почти нищим. Весь небольшой капитал, скопленный им из своего жалованья, около пяти тысяч, он пожертвовал на богадельню, больницы и народные
школы своей бывшей епархии. Весть об этом пожертвовании как-то успела разнестись между предстоящими еще во время литургии, — и это бескорыстие еще более возвысило владыку в глазах покидаемой паствы.
Люди, объявившие себя передовыми и прогрессистами,
почти везде захватили в свои руки власть, и голос, и преподавание в этих
школах.
В объявлении, опубликованном по этому поводу «Северной
Почтой», сказано: «Показаниями фабричных работников обнаружено, что в этих воскресных
школах преподается учение, направленное к потрясению религиозных верований, к распространению социалистических понятий о праве собственности и к возмущению против правительства.
Неточные совпадения
— Да, я. И знаете ли, с какою целью? Куклы делать, головки, чтобы не ломались. Я ведь тоже практическая. Но все еще не готово. Нужно еще Либиха
почитать. Кстати, читали вы статью Кислякова о женском труде в «Московских ведомостях»? Прочтите, пожалуйста. Ведь вас интересует женский вопрос? И
школы тоже? Чем ваш приятель занимается? Как его зовут?
— Как все это странно… Знаешь — в
школе за мной ухаживали настойчивее и больше, чем за нею, а ведь я рядом с нею
почти урод. И я очень обижалась — не за себя, а за ее красоту. Один… странный человек, Диомидов, непросто — Демидов, а — Диомидов, говорит, что Алина красива отталкивающе. Да, так и сказал. Но… он человек необыкновенный, его хорошо слушать, а верить ему трудно.
Шестнадцатилетний Михей, не зная, что делать с своей латынью, стал в доме родителей забывать ее, но зато, в ожидании
чести присутствовать в земском или уездном суде, присутствовал пока на всех пирушках отца, и в этой-то
школе, среди откровенных бесед, до тонкости развился ум молодого человека.
Он тихо,
почти машинально, опять коснулся глаз: они стали более жизненны, говорящи, но еще холодны. Он долго водил кистью около глаз, опять задумчиво мешал краски и провел в глазу какую-то черту, поставил нечаянно точку, как учитель некогда в
школе поставил на его безжизненном рисунке, потом сделал что-то, чего и сам объяснить не мог, в другом глазу… И вдруг сам замер от искры, какая блеснула ему из них.
Но он легко поддается соблазнам и не выдерживает соблазна легкой наживы, он не прошел настоящей
школы чести, не имеет гражданского закала.