Та Бочка для вина брана откупщиком,
И настоялась так в два дни она вином,
Что
винный дух пошёл от ней во всём:
Квас, пиво ли сварят, ну даже и в съестном.
Но чем ту Бочку ни нальёт,
А
винный дух всё вон нейдёт,
И с Бочкой, наконец, он принуждён расстаться.
Тут были разные сласти: конфеты, пастила, разные пряники, орехи грецкие, американские, волошские и миндальные, фисташки, изюм, урюк,
винные ягоды, киевское варенье, финики, яблоки свежие и моченые с брусникой, и вместе с тем икра салфеточная прямо из Астрахани, донской балык, провесная шемая, белорыбица, ветчина, грибы в уксусе и, среди серебряных, золоченых чарочек разной величины и рюмок бемского хрусталя, графины с разноцветными водками и непременная бутылка мадеры.
Мы отправились в столовую. Тут, на сервированном столе, уже «кипела жизнь». Бутылки всех цветов и всевозможного роста стояли рядами, как на полках в театральных буфетах, и, отражая в себе ламповый свет, ждали нашего внимания. Соленая, маринованная и всякая другая закуска стояла на другом столе с графином водки и английской горькой. Около же
винных бутылок стояли два блюда: одно с поросенком, другое с холодной осетриной…