Неточные совпадения
Теперь чувство темпа достигает самой высшей напряженности и
держится на каком-то тонком волоске, вот-вот готовом порваться. Та-та-та-та! — ровно отпечатывают по земле ноги Изумруда. Трра-трра-трра! — слышится впереди галоп белого жеребца, увлекающего за собой Изумруда. В такт бегу колеблются гибкие оглобли, и в такт галопу подымается и спускается
на седле мальчик, почти лежащий
на шее у
лошади.
Неточные совпадения
Несмотря
на жалобы старика, видно было, что он справедливо горд своим благосостоянием, горд своими сыновьями, племянником, невестками,
лошадьми, коровами и в особенности тем, что
держится всё это хозяйство.
Потом
на проспект выдвинулась похоронная процессия, хоронили героя, медные трубы выпевали мелодию похоронного марша, медленно шагали черные
лошади и солдаты, зеленоватые, точно болотные лягушки, размахивал кистями и бахромой катафалк,
держась за него рукою, деревянно шагала высокая женщина, вся в черной кисее, кисея летала над нею, вокруг ее, ветер как будто разрывал женщину
на куски или хотел подбросить ее к облакам.
6 июня мы распрощались с Кокшаровкой. Наши
лошади отдохнули и теперь шли гораздо бодрее, несмотря
на то что слепней и мошек было так же много, как и вчера. Особенно трудно было идти задним. Главная масса мошкары
держится в хвосте отряда. В таких случаях рекомендуется по очереди менять местами людей и
лошадей.
Извозчик бьет кнутом лошаденку. Скользим легко то по снегу, то по оголенным мокрым булыгам, благо широкие деревенские полозья без железных подрезов. Они скользят, а не режут, как у городских санок. Зато
на всех косогорах и уклонах горбатой улицы сани раскатываются, тащат за собой набочившуюся
лошадь и ударяются широкими отводами о деревянные тумбы. Приходится
держаться за спинку, чтобы не вылететь из саней.
И в самом деле неинтересно глядеть: в окно видны грядки с капустною рассадой, около них безобразные канавы, вдали маячит тощая, засыхающая лиственница. Охая и
держась за бока, вошел хозяин и стал мне жаловаться
на неурожаи, холодный климат, нехорошую, землю. Он благополучно отбыл каторгу и поселение, имел теперь два дома,
лошадей и коров, держал много работников и сам ничего не делал, был женат
на молоденькой, а главное, давно уже имел право переселиться
на материк — и все-таки жаловался.