Девка —
чужая добыча: не я, так другой бы…» Но, как ни утешал себя Алексей, все-таки страхом подергивало его сердце при мысли: «А как Настасья да расскажет отцу с матерью?..» Вспоминались ему тревожные сны: страшный образ гневного Патапа Максимыча с засученными рукавами и тяжелой дубиной в руках, вспоминались и грозные речи его: «Жилы вытяну, ремней из спины накрою!..» Жмурит глаза Алексей, и мерещится ему сверкающий нож в руках Патапа, слышится вой ватаги работников, ринувшихся по приказу хозяина…
Неточные совпадения
Что же касается до гуманных чувств, то есть до того, чтобы никому не мешать и ни у кого не отнимать ничего — так этот принцип мы даже у хищных животных видим; волки не бросаются друг на друга, чтобы отнять
добычу, а предпочитают ее добывать сами; шакалы и гиены ходят целыми стаями, и кровопролитные войны между ними весьма необычны [; вообще — ворон ворону глаза не выклюнет] — [Но волки овец таскают; значит, принцип нестеснения
чужой деятельности у них слаб?
— Чего галдеть-то, дуй вас горой!.. Коему лешему возрадовались? — задорно крикнул он, засучивая на всякий случай правый рукав. — Земляки сошлись промеж себя покалякать, а вы — лопнуть бы вам — в
чужое дело поганое свое рыло суете!.. О!.. Рябую б собаку вам на дуван… [Дуван — дележ
добычи.] Провалиться бы вам, чертям этаким!.. Подступись только кто — рыло на сторону!..
— Да что ж это за люди? — досадливо вскрикнул Марко Данилыч. — Что они взаперти-то фальшивы деньги куют аль разбойную
добычу делят? Исправник-от со становым чего смотрят? Доброе дело скрытности не любит, только худое норовит от
чужих глаз укрыться…
Как будто нигде ни на что не стало хозяина. Мое сделалось
чужим,
чужое — моим. Чуть опрокидывалась повозка, солдаты бросались ее грабить. Повсюду появились люди-шакалы, вынюхивавшие
добычу. Мне впоследствии рассказывали, — мародеры нарочно производили по ночам ложные тревоги и, пользуясь суматохою, грабили обозы. Во время обозной паники на реке Пухе два казака бросились ломать денежный ящик понтонного парка; фельдфебель застрелил из револьвера одного казака, ранил другого и вывез ящик…
Не с такою жадностью слетаются вороны на
добычу, приготовленную
чужим трупом, как стеклись сюда люди посмотреть на унижение людей; не так тесно колышутся маковицы на полосе, куда земледелец положил в рост обильные семена, как теснятся головы человеческие на этой площади.