Неточные совпадения
Произошло что-то невообразимое. Верхние навалились на нижних, нижние рухнули на пол и
делали судорожные движения руками и ногами, чтобы выбраться из этой кутерьмы. Те, кому это удавалось, в свою очередь, карабкались на самый верх «мала-кучи». Некоторые хохотали, другие задыхались под тяжестью давивших их тел, ругались, как ломовые извозчики, плакали и в остервенении кусали и царапали первое, что им попадалось, — все равно, будь это рука или нога,
живот или лицо неизвестного врага.
Кроме прав имущественных, второклассник пользовался также правами и над «
животом» малыша, то есть во всякое время дня и ночи мог
сделать ему из лица «лимон» или «мопса», покормить «маслянками» и «орехами», «показать Москву» или «квартиры докторов „ай“ и „ой“», «загнуть салазки», «пустить дым из глаз» и так далее.
И теперь за спиной дяди Васи Квадратулов поедал эти блинчики, то отправляя в рот сразу по две штуки и
делая вид, что давится ими, то улыбаясь, как будто бы от большого удовольствия, до ушей и поглаживая себя по
животу, то, при поворотах, изображая лицом и всей фигурой страшнейший испуг.
Неточные совпадения
— Он? — нет. Но надо иметь ту простоту, ясность, доброту, как твой отец, а у меня есть ли это? Я не
делаю и мучаюсь. Всё это ты наделала. Когда тебя не было и не было еще этого, — сказал он со взглядом на ее
живот, который она поняла, — я все свои силы клал на дело; а теперь не могу, и мне совестно; я
делаю именно как заданный урок, я притворяюсь…
— Милый, я — рада! Так рада, что — как пьяная и даже плакать хочется! Ой, Клим, как это удивительно, когда чувствуешь, что можешь хорошо
делать свое дело! Подумай, — ну, что я такое? Хористка, мать — коровница, отец — плотник, и вдруг — могу! Какие-то морды,
животы перед глазами, а я — пою, и вот, сейчас — сердце разорвется, умру! Это… замечательно!
— Пращев исповедовался, причастился,
сделал все распоряжения, а утром к его ногам бросилась жена повара, его крепостная, за нею гнался [повар] с ножом в руках. Он вонзил нож не в жену, а в
живот Пращева, от чего тот немедленно скончался.
Начиная с головы, человек этот удивлял своей лохматостью, из дырявой кацавейки торчали клочья ваты, на
животе — бахрома шали, — как будто его пытались обтесать, обстрогать,
сделать не таким широким и угловатым, но обтесать не удалось, он так и остался весь в затесах, в стружках.
— А когда мне было лет тринадцать, напротив нас чинили крышу, я сидела у окна, — меня в тот день наказали, — и мальчишка кровельщик
делал мне гримасы. Потом другой кровельщик запел песню, мальчишка тоже стал петь, и — так хорошо выходило у них. Но вдруг песня кончилась криком, коротеньким таким и резким, тотчас же шлепнулось, как подушка, — это упал на землю старший кровельщик, а мальчишка лег
животом на железо и распластался, точно не человек, а — рисунок…