Все как будто умерло; вверху только, в небесной глубине, дрожит жаворонок, и серебряные песни летят по воздушным ступеням на влюбленную землю, да изредка
крик чайки или звонкий голос перепела отдается в степи.
Ласковую музыку волн перебивали хищные
крики чаек. Зной становился менее жгучим, уже иногда в шалаш залетала прохладная струя воздуха, пропитанного запахом моря.
Неточные совпадения
Единодушный взмах десятка и более блестящих кос; шум падающей стройными рядами травы; изредка заливающиеся песни жниц, то веселые, как встреча гостей, то заунывные, как разлука; спокойный, чистый вечер, и что за вечер! как волен и свеж воздух! как тогда оживлено все: степь краснеет, синеет и горит цветами; перепелы, дрофы,
чайки, кузнечики, тысячи насекомых, и от них свист, жужжание, треск,
крик и вдруг стройный хор; и все не молчит ни на минуту.
В Малороссии зовут ее луговка, потому что она живет в сенокосных лугах; [Называют также и
чайкою] имена же чибиса и пигалицы, вероятно, получила она от своего
крика или писка, который, впрочем, придется к каждому слову и который, конечно, известен всем.
Луна плыла среди небес // Без блеска, без лучей, // Налево был угрюмый лес, // Направо — Енисей. // Темно! Навстречу ни души, // Ямщик на козлах спал, // Голодный волк в лесной глуши // Пронзительно стонал, // Да ветер бился и ревел, // Играя на реке, // Да инородец где-то пел // На странном языке. // Суровым пафосом звучал // Неведомый язык // И пуще сердце надрывал, // Как в бурю
чайки крик…
Красивое это озеро Октыл в ясную погоду. Вода прозрачная, с зеленоватым оттенком. Видно, как по дну рыба ходит. С запада озеро обступили синею стеной высокие горы, а на восток шел низкий степной берег, затянутый камышами. Над лодкой-шитиком все время с
криком носились белые чайки-красноножки. Нюрочка была в восторге, и Парасковья Ивановна все время держала ее за руку, точно боялась, что она от радости выскочит в воду. На озере их обогнало несколько лодок-душегубок с богомольцами.
Осенью озеро ничего красивого не представляло. Почерневшая холодная вода била пенившеюся волной в песчаный берег с жалобным стоном, дул сильный ветер; низкие серые облака сползали непрерывною грядой с Рябиновых гор. По берегу ходили белые
чайки. Когда экипаж подъезжал ближе, они поднимались с жалобным
криком и уносились кверху. Вдали от берега сторожились утки целыми стаями. В осенний перелет озеро Черчеж было любимым становищем для уток и гусей, — они здесь отдыхали, кормились и летели дальше.