Неточные совпадения
— Мы ведь всё вместе, — пояснила Шурочка. — Я бы хоть сейчас выдержала экзамен. Самое главное, — она ударила по воздуху вязальным крючком, — самое главное — система. Наша система — это мое изобретение, моя гордость. Ежедневно мы проходим кусок из математики, кусок из
военных наук — вот артиллерия мне, правда, не дается: все какие-то противные формулы, особенно в баллистике, — потом кусочек из уставов. Затем через день оба языка и через день география с
историей.
— Опасность в скачках военных, кавалерийских, есть необходимое условие скачек. Если Англия может указать в
военной истории на самые блестящие кавалерийские дела, то только благодаря тому, что она исторически развивала в себе эту силу и животных и людей. Спорт, по моему мнению, имеет большое значение, и, как всегда, мы видим только самое поверхностное.
Вижу, вижу, батюшка Родион Романович, смеетесь вы надо мною, что я, такой статский человек, все из
военной истории примерчики подбираю.
— Да? непобедим, как и везде! и на поле сражения, и на зеленом поле! А я с вами, генерал, когда-нибудь намерен серьезно поспорить! Переправа через Вьюлку — это, бесспорно, одно из славнейших дел новейшей
военной истории, но ошибочка с вашей стороны таки была!
Неточные совпадения
— Без организации, без оружия, без людей, без открытой границы, без всякой опоры выступить против сильной
военной державы и продержаться с лишком год — такого примера нет в
истории… Хорошо, если б другие народы переняли. Столько геройства не должно, не может погибнуть, я полагаю, что Галиция готова к восстанию?
Как объяснить, с точки зрения славянофильской философии русской
истории, возникновение огромной империи
военного типа и гипертрофии государства на счет свободной народной жизни?
Был еще за городом гусарский выездной манеж, состроенный из осиновых вершинок и оплетенный соломенными притугами, но это было временное здание. Хотя губернский архитектор, случайно видевший счеты, во что обошелся этот манеж правительству, и утверждал, что здание это весьма замечательно в
истории военных построек, но это нимало не касается нашего романа и притом с подробностью обработано уездным учителем Зарницыным в одной из его обличительных заметок, напечатанных в «Московских ведомостях».
Также не напрасно прошла для Гладышева и
история его старшего брата, который только что вышел из
военного училища в один из видных гренадерских полков и, находясь в отпуску до той поры, когда ему можно будет расправить крылья, жил в двух отдельных комнатах в своей семье.
Недели через три после состояния приказа, вечером, Петр Михайлыч, к большому удовольствию капитана, читал
историю двенадцатого года Данилевского […
историю двенадцатого года Данилевского. — Имеется в виду книга русского
военного историка А.И.Михайловского-Данилевского (1790—1848) «Описание Отечественной войны в 1812 году».], а Настенька сидела у окна и задумчиво глядела на поляну, облитую бледным лунным светом. В прихожую пришел Гаврилыч и начал что-то бунчать с сидевшей тут горничной.