Неточные совпадения
Но неприятнее всего было для Ромашова то, что он, как и все в
полку, знал закулисные
истории каждого бала, каждого платья, чуть ли не каждой кокетливой фразы; он знал, как за ними скрывались: жалкая бедность, усилия, ухищрения, сплетни, взаимная ненависть, бессильная провинциальная игра в светскость и, наконец, скучные, пошлые связи…
Ромашов не мог удержаться от улыбки. Ее многочисленные романы со всеми молодыми офицерами, приезжавшими на службу, были прекрасно известны в
полку, так же, впрочем, как и все любовные
истории, происходившие между всеми семьюдесятью пятью офицерами и их женами и родственницами. Ему теперь вспомнились выражения вроде: «мой дурак», «этот презренный человек», «этот болван, который вечно торчит» и другие не менее сильные выражения, которые расточала Раиса в письмах и устно о своем муже.
Этот офицер, похожий своей затянутой фигурой и типом своего поношенного и самоуверенного лица на прусских офицеров, как их рисуют в немецких карикатурах, был переведен в пехотный
полк из гвардии за какую-то темную скандальную
историю.
Я, понимаешь ли, написал длинное письмо, в котором доказал, что мой поступок должен быть записан в
истории полка золотыми буквами и прочее.
— Прежде всего для
истории полка, как материал, затем для соображений начальствующих лиц, по поводу наград, а в общем все журналы представляют из себя драгоценный материал для истории той или другой войны.
Неточные совпадения
В углу, на маленькой
полке стояло десятка два книг в однообразных кожаных переплетах. Он прочитал на корешках: Бульвер Литтон «Кенельм Чиллингли», Мюссе «Исповедь сына века», Сенкевич «Без догмата», Бурже «Ученик», Лихтенберже «Философия Ницше», Чехов «Скучная
история». Самгин пожал плечами: странно!
Князь, воротившись с игры, написал в ту же ночь два письма — одно мне, а другое в тот прежний его
полк, в котором была у него
история с корнетом Степановым.
Также не напрасно прошла для Гладышева и
история его старшего брата, который только что вышел из военного училища в один из видных гренадерских
полков и, находясь в отпуску до той поры, когда ему можно будет расправить крылья, жил в двух отдельных комнатах в своей семье.
Наконец он встал, зажег свечку, накинул халат, достал с
полки второй том
Истории Гогенштауфенов, Раумера — и, вздохнув раза два, прилежно занялся чтением.
И князь Белецкий рассказал всю свою
историю: как он поступил на время в этот
полк, как главнокомандующий звал его в адъютанты и как он после похода поступит к нему, несмотря на то, что вовсе этим не интересуется.