Неточные совпадения
Но бывали минуты сердечного веселия, когда царь опьянялся
любовью, или
вином, или сладостью власти, или радовался он мудрому и красивому слову, сказанному кстати.
Погляди, он красен, как кровь, как вечерняя заря, как распустившийся цвет граната, как густое
вино из виноградников энгедских, как твои губы, моя Суламифь, как твои губы утром, после ночи
любви.
Стояли светлые, теплые, лунные ночи — сладкие ночи
любви! На ложе из тигровых шкур лежала обнаженная Суламифь, и царь, сидя на полу у ее ног, наполнял свой изумрудный кубок золотистым
вином из Мареотиса, и пил за здоровье своей возлюбленной, веселясь всем сердцем, и рассказывал он ей мудрые древние странные сказания. И рука Суламифи покоилась на его голове, гладила его волнистые черные волосы.
— Освежите меня яблоками, подкрепите меня
вином, ибо я изнемогаю от
любви.
Напрасно хочет он забыть свои преждевременные опасения, напрасно хочет упиться
вином любви: в ту самую минуту, когда уста его уже отваживаются прикоснуться к чаше, вдруг что-то словно кольнет его в бок: «А про земские-то учреждения и забыл?»
Неточные совпадения
То, что он теперь, искупив пред мужем свою
вину, должен был отказаться от нее и никогда не становиться впредь между ею с ее раскаянием и ее мужем, было твердо решено в его сердце; но он не мог вырвать из своего сердца сожаления о потере ее
любви, не мог стереть в воспоминании те минуты счастия, которые он знал с ней, которые так мало ценимы им были тогда и которые во всей своей прелести преследовали его теперь.
— Да, я понимаю, что положение его ужасно; виноватому хуже, чем невинному, — сказала она, — если он чувствует, что от
вины его всё несчастие. Но как же простить, как мне опять быть его женою после нее? Мне жить с ним теперь будет мученье, именно потому, что я люблю свою прошедшую
любовь к нему…
Она, сознав свою
вину, но не высказав ее, стала нежнее к нему, и они испытали новое удвоенное счастье
любви.
Но уж темнеет вечер синий, // Пора нам в оперу скорей: // Там упоительный Россини, // Европы баловень — Орфей. // Не внемля критике суровой, // Он вечно тот же, вечно новый, // Он звуки льет — они кипят, // Они текут, они горят, // Как поцелуи молодые, // Все в неге, в пламени
любви, // Как зашипевшего аи // Струя и брызги золотые… // Но, господа, позволено ль // С
вином равнять do-re-mi-sol?
— Не бойся его. Страшен величием пред нами, ужасен высотою своею, но милостив бесконечно, нам из
любви уподобился и веселится с нами, воду в
вино превращает, чтобы не пресекалась радость гостей, новых гостей ждет, новых беспрерывно зовет и уже на веки веков. Вон и
вино несут новое, видишь, сосуды несут…»