Всегда облекал он свои мысли изящными выражениями, потому что
золотому яблоку в чаше из прозрачного сардоникса подобно слово, сказанное умело, и потому также, что слова мудрых остры, как иглы, крепки, как вбитые гвозди, и составители их все от единого пастыря.
Его не стало, он куда-то пропал, опять его несет кто-то по воздуху, опять он растет, в него льется сила, он в состоянии поднять и поддержать свод, как тот, которого Геркулес сменил. [Имеется в виду один из персонажей греческой мифологии, исполин Атлант, державший на своих плечах небесный свод. Геркулес заменил его, пока Атлант ходил за
золотыми яблоками.]
Да и в самом деле, разве не обидно было, например, Фролу Терентьичу Балаболкину слышать, что он, «столбовой дворянин», на вечные времена осужден в аду раскаленную сковороду лизать, тогда как Мишка-чумичка или Ванька-подлец будут по райским садам гулять,
золотые яблоки рвать и вместе с ангелами славословить?!
Я застаю еще ту минуту, когда дети чинно расхаживают по зале, только издалека посматривая на
золотые яблоки и орехи, висящие в изобилии на всех ветвях, и нетерпеливо выжидая знака, по которому елка должна быть отдана им на разграбление.
— Почему ты молчишь, Иоанн? Твои слова как
золотые яблоки в прозрачных серебряных сосудах, подари одно из них Иуде, который так беден.
Неточные совпадения
И идут они, люди сказывают, до самых теплых морей, где живет птица Гамаюн сладкогласная, и с дерев лист ни зимой не сыплется, ни осенью, и
яблоки растут
золотые на серебряных ветках, и живет всяк человек в довольстве и справедливости…
На головах коней качались цветные перья, на хребтах их пестрели звериные кожи или парчовые чепраки и чалдары, усаженные дорогими каменьями, и все шестеро звенели на ходу множеством серебряных бубенчиков или
золотыми прорезными
яблоками, подобранными в согласный звон и висевшими по обеим сторонам налобников длинными гроздами.
В результате получилось чистое
золото, которое превращается в громадный дом с колоннами, в серых, с
яблоками, лошадей, в лакированные дрожки, в дорогое платье и сладкое привольное житье.
Пропала батенькина мука и четыре
золотых за мое учение!" — так рассуждал я, пожирая
яблоко, скрываемое мною в рукаве, куда я, запрятав рот с зубами, там ел секретно, чтобы не приметили братья.
Теперь стало светло — гораздо светлее, чем при начале ночи. Это происходило, конечно, оттого, что они были гораздо ближе к звездам. Звезды, величиною каждая с
яблоко, так и сверкали, а луна, точно дно большой
золотой бочки, сияла, как солнце, освещая равнину от края и до края.