На втором плацу играли в лапту, в городки, в зуек, в чехарду и особенно в
запрещенную игру — в «кучки», — которая очень часто кончалась переломами и вывихами рук и ног.
Курсовыми офицерами в первой роте служили Добронравов и Рославлев, поручики. Первый почему-то казался Александрову похожим на Добролюбова, которого он когда-то пробовал читать (как писателя
запрещенного), но от скуки не дотянул и до четверти книги. Рославлев же был увековечен в прощальной юнкерской песне, являвшейся плодом коллективного юнкерского творчества, таким четверостишием...
Здесь есть такое чувство, что вот, на время, приоткрылась запечатанная дверь;
запрещенное стало на глазах участников не только дозволенным, но и благословенным.