Неточные совпадения
Теперь он не упускает из вида
спины государя, но острый взгляд в то же время щелкает своим верным фотографическим аппаратом. Вот царица. Она вовсе маленькая, но какая изящная. Она быстро кланяется головой в обе стороны, ее темные глаза влажны, но
на губах легкая милая улыбка.
Но ему уже не удавалось порой обуздывать свою острую и смешливую наблюдательность. Глядя иногда поочередно
на свою богиню и
на ее мать и сравнивая их, он думал про себя: «А ведь очаровательная Юленька все толстеет и толстеет. К двадцати годам ее уже разнесет, совсем как Анну Романовну. Воображаю, каково будет положение ее мужа, если он захочет ласково обнять ее за талию и привлечь к себе
на грудь. А руки-то за
спиной никак не могут сойтись. Положение!»
Белый пар шел из лошадиных ноздрей и от лошадиных
спин, и сквозь него знакомый газовый фонарь
на той стороне Знаменки расплывался в мутный радужный круг.
В головной паре стояли, ожидая начала танца, директриса и граф Олсуфьев в темно-зеленом мундире (теперь
на близком расстоянии Александров лучше различил цвета) и малиновых рейтузах. Стоя, начальница была еще выше, полнее и величественнее. Ее кавалер не достигал ей головой до плеча. Его худенькая фигура с заметно согбенной
спиной, с осевшими тонкими ножками казалась еще более жалкой рядом с его чересчур представительной парой, похожей
на столичный монумент.
Зиночка с Александровым очутились (вероятно, случайно)
на другом конце, где впереди их был высокий забор, а позади чьи-то
спины.
Юнкер стоит, облокотившись
на раму, и смотрит сквозь окно
на училищный плац. Подходит Берди-Паша и упирается взглядом ему в
спину. Оба молчат очень долго, минут десять, пятнадцать… Вдруг Паша нарушает тишину...
Убранная, причесанная, в нарядном чепчике с чем-то голубым, выпростав руки на одеяло, она лежала
на спине и, встретив его взглядом, взглядом притягивала к себе.
Вдруг мелкие камни с шумом покатились нам под ноги. Что это? Грушницкий споткнулся; ветка, за которую он уцепился, изломилась, и он скатился бы вниз
на спине, если б его секунданты не поддержали.
По причине толщины, он уже не мог ни в каком случае потонуть и как бы ни кувыркался, желая нырнуть, вода бы его все выносила наверх; и если бы село к нему
на спину еще двое человек, он бы, как упрямый пузырь, остался с ними на верхушке воды, слегка только под ними покряхтывал да пускал носом и ртом пузыри.
Когда, воображая, что я иду на охоту, с палкой на плече, я отправился в лес, Володя лег
на спину, закинул руки под голову и сказал мне, что будто бы и он ходил.
Наконец и сам подошел он к одному из возов, взлез на него и лег
на спину, подложивши себе под голову сложенные назад руки; но не мог заснуть и долго глядел на небо.
Неточные совпадения
— А потому терпели мы, // Что мы — богатыри. // В том богатырство русское. // Ты думаешь, Матренушка, // Мужик — не богатырь? // И жизнь его не ратная, // И смерть ему не писана // В бою — а богатырь! // Цепями руки кручены, // Железом ноги кованы, //
Спина… леса дремучие // Прошли по ней — сломалися. // А грудь? Илья-пророк // По ней гремит — катается //
На колеснице огненной… // Все терпит богатырь!
Разломило
спину, // А квашня не ждет! // Баба Катерину // Вспомнила — ревет: // В дворне больше году // Дочка… нет родной! // Славно жить народу //
На Руси святой!
Такие сказы чудные // Посыпались… И диво ли? // Ходить далеко за́ словом // Не надо — всё прописано //
На собственной
спине.
Тем не менее вопрос «охранительных людей» все-таки не прошел даром. Когда толпа окончательно двинулась по указанию Пахомыча, то несколько человек отделились и отправились прямо
на бригадирский двор. Произошел раскол. Явились так называемые «отпадшие», то есть такие прозорливцы, которых задача состояла в том, чтобы оградить свои
спины от потрясений, ожидающихся в будущем. «Отпадшие» пришли
на бригадирский двор, но сказать ничего не сказали, а только потоптались
на месте, чтобы засвидетельствовать.
В какой-то дикой задумчивости бродил он по улицам, заложив руки за
спину и бормоча под нос невнятные слова.
На пути встречались ему обыватели, одетые в самые разнообразные лохмотья, и кланялись в пояс. Перед некоторыми он останавливался, вперял непонятливый взор в лохмотья и произносил: