Неточные совпадения
— Оставим
это. Так знаешь. Мари, я себе все
время ищу вот такую девочку, как ты, такую скромную и хорошенькую. Я человек состоятельный, я бы тебе нашел квартиру со столом, с отоплением, с освещением. И на булавки сорок рублей
в месяц. Ты бы пошла?
Через некоторое
время после Ваньки-Встаньки ввалилась большая компания парикмахеров, которые
в этот день были свободны от работ.
Но чаще всего у него не было денег, и он просиживал около своей любовницы целыми вечерами, терпеливо и ревниво дожидаясь ее, когда Соньку случайно брал гость. И когда она возвращалась обратно и садилась с ним рядом, то он незаметно, стараясь не обращать на себя общего внимания и не поворачивая головы
в ее сторону, все
время осыпал ее упреками. И
в ее прекрасных, влажных, еврейских глазах всегда во
время этих разговоров было мученическое, но кроткое выражение.
— Оставь меня
в покое, Лихонин. По-моему, господа,
это прямое и явное свинство — то, что вы собираетесь сделать. Кажется, так чудесно, мило и просто провели
время,так нет, вам непременно надо, как пьяным скотам, полезть
в помойную яму. Не поеду я.
Его нередко выбирали товарищи
в председатели сходок и
в курсовые старосты, но от
этой чести Рамзес неизменно уклонялся, отговариваясь недостатком
времени.
Это внимание сказывалось
в том, как его слушали,
в той торжественной бережности, с которой Тамара наливала ему рюмку, и
в том, как Манька Беленькая заботливо чистила для него грушу, и
в удовольствии Зои, поймавшей ловко брошенный ей репортером через стол портсигар,
в то
время как она напрасно просила папиросу у двух заговорившихся соседей, и
в том, что ни одна из девиц не выпрашивала у него ни шоколаду, ни фруктов, и
в их живой благодарности за его маленькие услуги и угощение.
Или, может быть, у них не хватает ни
времени, ни самоотверженности, ни самообладания вникнуть с головой
в эту жизнь и подсмотреть ее близко-близко, без предубеждения, без громких фраз, без овечьей жалости, во всей ее чудовищной простоте и будничной деловитости.
— Ах ты, боже мой! — И Лихонин досадливо и нервно почесал себе висок. — Борис же все
время вел себя
в высокой степени пошло, грубо и глупо. Что
это за такая корпоративная честь, подумаешь? Коллективный уход из редакций, из политических собраний, из публичных домов. Мы не офицеры, чтобы прикрывать глупость каждого товарища.
Вернулась из своей комнаты Нюра и немного спустя вслед за ней Петровский. Петровский с крайне серьезным видом заявил, что он все
это время ходил по улице, обдумывая происшедший инцидент, и, наконец, пришел к заключению, что товарищ Борис был действительно неправ, но что есть и смягчающее его вину обстоятельство — опьянение. Пришла потом и Женя, но одна: Собашников заснул
в ее комнате.
А ведь ты сам знаешь, что дети —
это самые первые, самые милые вралишки и
в то же
время самый искренний на свете народ.
Первые подземные толчки
этой катастрофы начались
в разгаре лета, во
время ежегодной летней ярмарки, которая
в этом году была сказочно блестяща.
Горизонт жил
в гостинице «Эрмитаж» не более трех суток, и за
это время он успел повидаться с тремястами людей.
Лихонин находился
в том одновременно расслабленном и приподнятом настроении, которое так знакомо каждому человеку, которому случалось надолго выбиться из сна. Он как будто бы вышел из пределов обыденной человеческой жизни, и
эта жизнь стала для него далекой и безразличной, но
в то же
время его мысли и чувства приобрели какую-то спокойную ясность и равнодушную четкость, и
в этой хрустальной нирване была скучная и томительная прелесть.
Это-то и была знакомая Лихонину баба Грипа, та самая, у которой
в крутые
времена он не только бывал клиентом, но даже кредитовался. Она вдруг узнала Лихонина, бросилась к нему, обняла, притиснула к груди и поцеловала прямо
в губы мокрыми горячими толстыми губами. Потом она размахнула руки, ударила ладонь об ладонь, скрестила пальцы с пальцами и сладко, как умеют
это только подольские бабы, заворковала...
Сон не шел к нему, а мысли все
время вертелись около
этого дурацкого, как он сам называл увоз Любки, поступка,
в котором так противно переплелся скверный водевиль с глубокой драмой.
Конечно, я
в состоянии нанять ей дешевую комнатку, дать первое
время, что-нибудь на прокорм, но вот что делать дальше,
это меня затрудняет.
Коварная Александра успела уже за
это время сбегать к управляющему домом пожаловаться, что вот, мол, приехал Лихонин с какой-то девицей, ночевал с ней
в комнате, а кто она, того Александра не знает, что Лихонин говорит, будто двоюродная сестра, а паспорта не предъявил.
Наконец дело с Эммой Эдуардовной было покончено. Взяв деньги и написав расписку, она протянула ее вместе с бланком Лихонину, а тот протянул ей деньги, причем во
время этой операции оба глядели друг другу
в глаза и на руки напряженно и сторожко. Видно было, что оба чувствовали не особенно большое взаимное доверие. Лихонин спрятал документы
в бумажник и собирался уходить. Экономка проводила его до самого крыльца, и когда студент уже стоял на улице, она, оставаясь на лестнице, высунулась наружу и окликнула...
Несколько лет спустя Лихонин сам
в душе сознавался с раскаянием и тихой тоской, что
этот период
времени был самым тихим, мирным и уютным за всю его университетскую и адвокатскую жизнь.
И при
этом он делал вид, что млеет от собственного пения, зажмуривал глаза,
в страстных местах потрясал головою или во
время пауз, оторвав правую руку от струн, вдруг на секунду окаменевал и вонзался
в глаза Любки томными, влажными, бараньими глазами. Он знал бесконечное множество романсов, песенок и старинных шутливых штучек. Больше всего нравились Любке всем известные армянские куплеты про Карапета...
— Я ему тоже скажу, — прибавила она плачущим голосом, — что вы, вместо того чтобы меня учить, только болтаете всякую чушь и тому подобную гадость, а сами все
время держите руку у меня на коленях. А
это даже совсем неблагородно. — И
в первый раз за все их знакомство она, раньше робевшая и стеснявшаяся, резко отодвинулась от своего учителя.
Конечно, все мужчины испытывали
эту первоначальную tristia post coitus, но
это великая нравственная боль, очень серьезная по своему значению и глубине, весьма быстро проходит, оставаясь, однако, у большинства надолго, иногда на всю жизнь,
в виде скуки и неловкости после известных моментов.
В скором
времени Коля свыкся с нею, осмелел, освоился с женщиной и очень радовался тому, что когда он приходил
в заведение, то все девушки, а раньше всех Верка, кричат...
Этот пожилой, степенный и величественный человек, тайный продавец казенных свечей, был очень удобным гостем, потому что никогда не задерживался
в доме более сорока минут, боясь пропустить свой поезд, да и то все
время поглядывал на часы. Он за
это время аккуратно выпивал четыре бутылки пива и, уходя, непременно давал полтинник девушке на конфеты и Симеону двадцать копеек на чай.
Среди кадетов, отправлявшихся
в подобного рода экспедиции, всегда было условлено называть друг друга вымышленными именами.
Это была не так конспирация, или уловка против бдительности начальства, или боязнь скомпрометировать себя перед случайным семейным знакомым как своего рода игра
в таинственность и переодевание, — игра, ведшая свое начало еще с тех
времен, когда молодежь увлекается Густавом Эмаром, Майн-Ридом и сыщиком Лекоком.
Анна Марковна так дешево уступила дом не только потому, что Кербеш, если бы даже и не знал за нею некоторых темных делишек, все-таки мог
в любое
время подставить ей ножку и съесть без остатка. Предлогов и зацепок к
этому можно было найти хоть по сту каждый день, и иные из них грозили бы не одним только закрытием дома, а, пожалуй, и судом.
В редких случаях, когда очень богатый и знатный господин — по-русски
это называется один «карась», а у нас Freier, — когда он увлечется вами, — ведь вы такая красивая, Тамарочка, (хозяйка поглядела на нее туманными, увлажненными глазами), — то я вовсе не запрещаю вам провести с ним весело
время, только упирать всегда на то, что вы не имеете права по своему долгу, положению und so weiter, und so weiter… Aber sagen Sie bitte [И так далее, и так далее…
Если
в этом суеверии есть какое-нибудь основание, то
в эту субботу оно сказалось как нельзя яснее: наплыв посетителей был необычайный даже и для субботнего
времени.
— Признаться, я и сама еще не знаю, — ответила Тамара. — Видите ли, ее отвезли
в анатомический театр… Но пока составили протокол, пока дорога, да там еще прошло
время для приема, — вообще, я думаю, что ее не успели еще вскрыть… Мне бы хотелось, если только
это возможно, чтобы ее не трогали. Сегодня — воскресенье, может быть, отложат до завтра, а покамест можно что-нибудь сделать для нее…
Это оригинально, экстравагантно и
в то же
время так театрально-трогательно!
Наконец,
этим летом, когда семья нотариуса уехала за границу, она решилась посетить его квартиру и тут
в первый раз отдалась ему со слезами, с угрызениями совести и
в то же
время с такой пылкостью и нежностью, что бедный нотариус совершенно потерял голову: он весь погрузился
в ту старческую любовь, которая уже не знает ни разума, ни оглядки, которая заставляет человека терять последнее — боязнь казаться смешным.