Однажды зимою мама собрала в деревенскую залу работниц, кухарку, Герасима, поручила им чистить мак. Они чистили, а мама им читала евангелие, а потом напоила чаем. Бабы очень интересовались,
расспрашивали маму; Герасим все время молчал, а наутро сказал бабам:
Неточные совпадения
Дома Версилова не оказалось, и ушел он действительно чем свет. «Конечно — к
маме», — стоял я упорно на своем. Няньку, довольно глупую бабу, я не
расспрашивал, а кроме нее, в квартире никого не было. Я побежал к
маме и, признаюсь, в таком беспокойстве, что на полдороге схватил извозчика. У
мамы его со вчерашнего вечера не было. С
мамой были лишь Татьяна Павловна и Лиза. Лиза, только что я вошел, стала собираться уходить.
Мама рассказывала мне всегда обо всем домашнем, обыкновенно когда приходила с супом кормить меня (когда я еще не мог сам есть), чтобы развлечь меня; я же при этом упорно старался показать каждый раз, что мало интересуюсь всеми этими сведениями, а потому и про Настасью Егоровну не
расспросил подробнее, даже промолчал совсем.
— А я и сама не знаю, только много чего-то. Наверно, развязка «вечной истории». Он не приходил, а они имеют какие-то о нем сведения. Тебе не расскажут, не беспокойся, а ты не
расспрашивай, коли умен; но
мама убита. Я тоже ни о чем не
расспрашивала. Прощай.
Помните, в тот вечер у вас, в последний вечер, два месяца назад, как мы сидели с вами у меня «в гробе» и я
расспрашивал вас о
маме и о Макаре Ивановиче, — помните ли, как я был с вами тогда «развязен»?
Потом он разговорился с
мамой,
расспрашивал про наше житье-бытье, спросил о покойном папе.