Неточные совпадения
Судорожно затрепетал княжич. По лицу его, которое сделалось подобно белому плату, пробежала какая-то дума; она вспыхнула во взорах его. О, это была дума раздольная!.. Свобода… венец… народ… милости… может быть, и казнь… чего не было в ней? Узник, дитя, только что игравший цветными камушками, стал великим
князем всея
Руси!
— Господь на небеси да еще, прибавить изволь, господин наш и всея
Руси великий
князь.
— Око господне блюдет законных владык, — сказал Гусев. — Тебя же особо, господине,
князь великий, для устроения и блага
Руси.
—
Князь тверской возбуждает короля польского против государя всея
Руси.
А винен был этот несчастный сын, женатый на племяннице Софии Фоминишны, дочери Андрея Палеолога, только в том, что София подарила ей какое-то дорогое узорочье первой жены Иоанновой, которого великий
князь обыскался. Это узорочье нужно было великому
князю только для придирки: взамен снизал он
Руси богатое ожерелье, в котором красовались Верея, Ярославец и Белоозеро.
— Господин наш,
князь великой, всея
Руси государь, Иван Васильевич, — заговорил, или, лучше сказать, запел дьяк в нос, — от пресветлого лица своего избрал меня, своего недостойного холопа, сказать тебе, боярину: едет к нам от немцев лекарь Онтон, вельми искусный в целении всяких недугов; остается ему до Москвы только три дня пути; а поелику великий государь соизволил, чтобы врач, ради всякого недоброго случая… от чего сохрани… каковой отпахни от него ангелы и архангелы крылами своими, яко… от чего… каковый…
Им на это отвечали только, что в пример другим совершается казнь над мерзкими, богопротивными изменниками, литвином,
князем Иваном Лукомским, и его сообщником, толмачом Матифасом, которые хотели отравить великого государя, господина всея
Руси, Ивана Васильевича.
— Скажу еще более: Нордоулат, вот этот седовласый, что так горько смотрит на великого
князя, служил ему в войне против царя Большой, или Золотой, орды, Ахмата, в войне, которою решено: быть или не быть
Руси рабою Востока, нахлынуть ли через нее новому потоку варваров на Европу. Но…
Дорогою рассказал он Антону, кто такая была Марфа Новгородская и почему с нею умер на
Руси дух общины, из Германии занесенный в Новгород и Псков духом торговли; но не сказал, о чем были последние слова великого
князя.
Мы сказали, что Иван Васильевич сосредоточивал силы свои и
Руси. Тверь отделяла его от северных областей: он решил правдою и неправдою уничтожить эту преграду и соединить сердце
Руси с ее севером. Приготовив заранее ревностных себе доброжелателей в Твери и, как мы видели в первой части романа, причину к объявлению войны ее
князю, Иван Васильевич кликнул рать, чтобы докончить одним ударом то, что подрывал так долго хитростью.
В этом-то бедном шкапе, служившем басурману для хранения его зелий, в таком-то унизительном положении поместился правнук
князя Всеволода Андреевича Тверского, вождь знаменитый, герой шелонский, победитель Новгорода и Казани, лучший самоцвет в венце Иоанна, слава и честь
Руси.
Через несколько дней участь Холмского была решена. Образец прибегнул к ходатайству митрополита и других духовных властей. Такое посредничество должно было иметь успех тем более, что служебный
князь отдавался сам в руки своего властелина. Ходатаи молили великого
князя умилостивиться над воеводой, который был всегда верный слуга Ивана Васильевича, доставил ему и всему православному краю столько добра и чести, который готов и ныне идти всюду, кроме Твери, куда только укажет ему господарь его и всея
Руси.
Желая найти с востока врага неверному покорителю Константинова города и привлечь
Русь под сень своей тиары, папа Павел II сосватал дочь Фомы за русского великого
князя.
Брату ж ее, после решения великого
князя, оставалось выехать из
Руси.
— Наш осподарь, великий
князь всея
Руси, Иван Васильевич, — отвечал дьяк Курицын с твердостью и выпрямясь, — хочет дружбы цесаря, а не милостей: равный равного не жалует. Говорю к слову; а коли твоей милости доверено что от твоего императора, то высокие слова его не нам слышать, а нашему осподарю, великому
князю всея
Руси, не нам и отвечать.
— Осударь наш, великий
князь всея
Руси, держит лекаря Онтона в великой чести и часто жалует его видеть свои царские очи, а от них и смерд просвещается.
— Да, — сказал художник-розмысл, — qui va piano, va sano [Тише едешь — дальше будешь (ит.).] — эту родную пословицу перевел я когда-то великому
князю на русский лад. Иоанн много утешался ею, и немудрено: она вывод из всех его подвигов. И потому хочу я выбрать ее девизом для медали великого устроителя
Руси.
— Покуда вижу, ты ошибался насчет великого
князя, насчет средств его и
Руси, — сказал Антон, взявший на этот случай роль советника.
— Государь
князь Андрей Васильевич, пойман ты богом да государем великим
князем Иваном Васильевичем всея
Руси, братом твоим старейшим.
— Господине,
князь великий всея
Руси, посол цесарской бьет тебе челом с поминками от своего господина.
Можно бы прибавить затруднительных, потому что Курицын, покровитель жидовской ереси на
Руси, должен был, по приказанию великого
князя, составить список еретикам, с назначением им ссылки и других наказаний, впрочем, не жестоких.
— Вот, православные, идет воинство сатаны! — закричал бирюч громогласно. — Так государь наш, великий
князь всея
Руси, наказывает еретиков, отступников от имени Христова.
Вот зачем приезжал Антон Эренштейн на
Русь! Да еще затем, чтобы оставить по себе следующие почетные и правдивые строки в истории: «Врач немчин Антон приеха (в 1485) к великому
князю; его же в велице чести держал великий
князь; врачеваже Каракачу, царевича Даньярова, да умори его смертным зелием за посмех.
Князь же великий выдал его «татарам»… они же свели его на Москву-реку под мост зимою и зарезали ножем, как овцу».
Неточные совпадения
Дело устроено было вот как: как только приходил проситель и засовывал руку в карман, с тем чтобы вытащить оттуда известные рекомендательные письма за подписью
князя Хованского, как выражаются у нас на
Руси: «Нет, нет, — говорил он с улыбкой, удерживая его руки, — вы думаете, что я… нет, нет.
— Дурно-с вы делаете! — произнес Александр Иванович. — У нас еще Владимир, наше красное солнышко, сказал: «
Руси есть веселие пити!» Я не знаю — я ужасно люблю
князя Владимира. Он ничего особенно путного не сделал, переменил лишь одно идолопоклонство на другое, но — красное солнышко, да и только!
— Самого-то Ивана-царевича не было, но похожий на него какой-нибудь
князь на
Руси был; с него вот народ и списал себе этот тип! — вздумал было втолковать Макару Григорьеву Замин.
— Господь сохранит его от рук твоих! — сказал Максим, делая крестное знамение, — не попустит он тебя все доброе на
Руси погубить! Да, — продолжал, одушевляясь, сын Малюты, — лишь увидел я
князя Никиту Романыча, понял, что хорошо б жить вместе с ним, и захотелось мне попроситься к нему, но совестно подойти было: очи мои на него не подымутся, пока буду эту одежду носить!
— Как же мне потешать тебя, государь? — спросил он, положив локти на стол, глядя прямо в очи Ивану Васильевичу. — Мудрен ты стал на потехи, ничем не удивишь тебя! Каких шуток не перешучено на
Руси, с тех пор как ты государишь! Потешался ты, когда был еще отроком и конем давил народ на улицах; потешался ты, когда на охоте велел псарям
князя Шуйского зарезать; потешался, когда выборные люди из Пскова пришли плакаться тебе на твоего наместника, а ты приказал им горячею смолою бороды палить!