Домашний доктор князя Владимира Яковлевича на вопрос местного частного пристава о причинах такой внезапной смерти промычал в ответ что-то чрезвычайно неопределенное, а на просьбу княжны, сестры покойного, выдать
свидетельство о смерти, несмотря на то, что ощутил в своей руке пачку крупных ассигнаций, только замахал руками, разжав из них даже ту, в которую он взял деньги.
Ввиду этих настойчивых слухов, а главное — отказа домашнего врача князя выдать
свидетельство о смерти, на чем главным образом были и основаны толки о неестественной смерти жениха княжны Прозоровской, тело Владимира Яковлевича было вскрыто, как бы для бальзамирования, которое было на самом деле произведено.
Неточные совпадения
«Боже преславный, всякого блага начало, милосердия источниче, ниспошли на нас, грешных и недостойных рабов твоих, благословение твое, укрепи торжественное каменщическое общительство наше союзом братолюбия и единодушия; подаждь,
о господи, да сие во
смерти уверяющее
свидетельство напоминает нам приближающуюся судьбину нашу и да приуготовит оно нас к страшному сему часу, когда бы он нас ни постигнул; да возможем твоею милосердою десницей быть приятыми в вечное царствование твое и там в бесконечной чистой радости получить милостивое воздаяние смиренной и добродетельной жизни».
Губернатор возненавидел Круциферского за то, что он не дал
свидетельства о естественной
смерти засеченному кучеру одного помещика [Эти строки были выпущены ценсурой.
Оставьте эту надежду, если когда-либо вы и были так легкомысленны, что имели ее. Вы выпьете чашу до последней капли. Вас возьмут, как воров; против вас будут искать ложных
свидетельств, а на то, которое вы сами
о себе дадите, подымется крик: он богохульствует! И судьи скажут: он достоин
смерти. Когда это случится, радуйтесь: это последнее знамение, — знамение того, что вы сделали настоящее, нужное дело.
Между тем Кюлевейна схоронили; поезжане еще пробыли в Москве по этому поводу лишних три дня, употребленные частью на хлопоты
о том, чтобы тело умершего кавалериста не было вскрыто, так как
смерть его казалась всем очевидною. Врач дал
свидетельство, что он умер от удара, и концы были брошены, если не в воду, то в могилу Ваганькова кладбища.