Как беззаботно раскидалось прелестное дитя! Щеки ее горели, райская улыбка перепархивала по устам.
Вот рука горничной под подушкой… Мариорица вздохнула… и Груне показалось, что рука у ней отнялась… «Открой она теперь глаза, — думала невольная сообщница шпионства, — меня, как громом, пришибет». Но рука уж под изголовьем… мысль о заводах, как сильный проводник, дала ей движение… записка схвачена… рука на свободе.
Неточные совпадения
Вот и калмык раззевает свои кротовые глазки, чтобы взглянуть на чудеса русские; с ним все житье-бытье его — колчан со стрелами и божки его, которых он из своих
рук может казнить и награждать.
— О, о! зачем это?.. (Он слегка отдернул было
руку, но тот успел уловить ее своими устами.) Поверь, я не оставляю тебя и на новом твоем месте. А чтобы на первых порах доказать мои милости,
вот что я для тебя делаю, — только, пожалуйста, не мучь меня своею благодарностию! Слышишь?..
— Слышите?.. Его голос! Видите, граф, у меня в доме, во дворце, меня осаждают… Без докладу! Как это пахнет русским мужиком!.. И
вот ваш будущий канцлер!.. Того и гляди придет нас бить!.. Вашу
руку, граф!.. Заодно — действовать сильно, дружно — не так ли?.. Вы… ваши друзья… или я еду в Курляндию.
— И
вот, наконец, — сказал Зуда, когда они возвращались в кабинет, — ваш домашний шпион у вас в
руках! Я советовал бы вам допросить строжайше эту неблагодарную тварь.
— Мы точно играем в шахматы, — сказал другой, отвечая таким же вздохом и подняв свою
руку выше своего носа для пожатия
руки великана, — ступаем шаг, два вперед, и опять назад;
вот уж почти в доведях, погорячимся, и все испортим — стоим на том же месте, откуда начали, и едва ли не на шах и мате.
— Каково? вы не помните! — сказала государыня, возвращаясь назад и приняв
руку Бирона, чтобы на ней опереться, —
вот видите, женщины — памятливее!
—
Вот видишь это письмецо; ты знаешь, к кому оно… отнеси к нему, но только сейчас, сию минуту, в собственные
руки.
Возьми, положи свою
руку,
вот здесь… слышишь, как трепещет твое дитя, будто рыбка; он отозвался своему отцу, он тебя приветствует…
Я стала тревожная, все беспокоюсь. Меня еще девочкой взяли к господам, я теперь отвыкла от простой жизни, и
вот руки белые-белые, как у барышни. Нежная стала, такая деликатная, благородная, всего боюсь… Страшно так. И если вы, Яша, обманете меня, то я не знаю, что будет с моими нервами.
— Постой, что еще вперед будет! Площадь-то какая прежде была? экипажи из грязи народом вытаскивали! А теперь посмотри — как есть красавица! Собор-то, собор-то! на кумпол-то взгляни! За пятнадцать верст, как по остреченскому тракту едешь, видно! Как с последней станции выедешь — всё перед глазами, словно
вот рукой до города-то подать! Каменных домов сколько понастроили! А ужо, как Московскую улицу вымостим да гостиный двор выстроим — чем не Москва будет!
— Ну, нос-то у вас, пожалуй, даже и «классический», как в старину говорили. А
вот руки… Нет, покажите-ка, покажите-ка руки!
— А ну, если вы от меня тут добром не отстанете и поедете вместе со мною, — зарешил купец, — так я —
вот рука отсохни — как на границу взъеду, сейчас и укажу, чтобы вас обыскали.
Неточные совпадения
Один из них, например,
вот этот, что имеет толстое лицо… не вспомню его фамилии, никак не может обойтись без того, чтобы, взошедши на кафедру, не сделать гримасу,
вот этак (делает гримасу),и потом начнет
рукою из-под галстука утюжить свою бороду.
Почтмейстер. Сам не знаю, неестественная сила побудила. Призвал было уже курьера, с тем чтобы отправить его с эштафетой, — но любопытство такое одолело, какого еще никогда не чувствовал. Не могу, не могу! слышу, что не могу! тянет, так
вот и тянет! В одном ухе так
вот и слышу: «Эй, не распечатывай! пропадешь, как курица»; а в другом словно бес какой шепчет: «Распечатай, распечатай, распечатай!» И как придавил сургуч — по жилам огонь, а распечатал — мороз, ей-богу мороз. И
руки дрожат, и все помутилось.
Осип. Да, хорошее.
Вот уж на что я, крепостной человек, но и то смотрит, чтобы и мне было хорошо. Ей-богу! Бывало, заедем куда-нибудь: «Что, Осип, хорошо тебя угостили?» — «Плохо, ваше высокоблагородие!» — «Э, — говорит, — это, Осип, нехороший хозяин. Ты, говорит, напомни мне, как приеду». — «А, — думаю себе (махнув
рукою), — бог с ним! я человек простой».
Аммос Федорович. А я на этот счет покоен. В самом деле, кто зайдет в уездный суд? А если и заглянет в какую-нибудь бумагу, так он жизни не будет рад. Я
вот уж пятнадцать лет сижу на судейском стуле, а как загляну в докладную записку — а! только
рукой махну. Сам Соломон не разрешит, что в ней правда и что неправда.
Аммос Федорович (входя и останавливаясь, про себя).Боже, боже! вынеси благополучно; так
вот коленки и ломает. (Вслух, вытянувшись и придерживая
рукою шпагу.)Имею честь представиться: судья здешнего уездного суда, коллежский асессор Ляпкин-Тяпкин.