Это движение было последнею жертвою
долга любви: им хотела она доказать, что любила в Густаве не Адольфа, наследника миллионера, любимца королевского, а самого Густава, бедного, ничтожного в глазах других, но достойного ее привязанности.
Неточные совпадения
Она еще любезнее, еще доверчивее в обращении со своим женихом; в простосердечии невинной
любви она только что не говорила: видишь, Адольф, несмотря на
долгую разлуку, я люблю тебя по-прежнему!
— Это не прежние времена пошучивать над роденькою: кажется, было чему отбить
любовь к чудесностям! «…пятьсот возов провианта непременно… к назначенному числу». Пятьсот возов? Безделица! В уме ли он? «И сверх того…» Что еще? «16/28 числа явиться ему, Балдуину… Фюренгофу… самому… в покойной колымаге, лучшей, какую только… к сооргофскому лесу. Он должен…» Что за
долг? что за обязанность? Дело другое вы, любезный друг!
По крайней мере она внутренно гордилась и утешалась тем, что если сердце ее ошиблось в предмете
любви, который
долг осуждал, то не ошиблось оно в нравственных его достоинствах, имеющих право на лучшую участь и вознаграждение.
Неточные совпадения
Потом он задумывался, задумывался все глубже. Он чувствовал, что светлый, безоблачный праздник
любви отошел, что
любовь в самом деле становилась
долгом, что она мешалась со всею жизнью, входила в состав ее обычных отправлений и начинала линять, терять радужные краски.
Но отчего же так? Ведь она госпожа Обломова, помещица; она могла бы жить отдельно, независимо, ни в ком и ни в чем не нуждаясь? Что ж могло заставить ее взять на себя обузу чужого хозяйства, хлопот о чужих детях, обо всех этих мелочах, на которые женщина обрекает себя или по влечению
любви, по святому
долгу семейных уз, или из-за куска насущного хлеба? Где же Захар, Анисья, ее слуги по всем правам? Где, наконец, живой залог, оставленный ей мужем, маленький Андрюша? Где ее дети от прежнего мужа?
— Жизнь —
долг, обязанность, следовательно,
любовь — тоже
долг: мне как будто Бог послал ее, — досказала она, подняв глаза к небу, — и велел любить.
«Это слова… как будто Корделии!» [Корделия — младшая дочь короля Лира из трагедии Шекспира «Король Лир» — олицетворение бескорыстной
любви, верности и высокого понимания
долга.] — подумал Обломов, глядя на Ольгу страстно…
Неправда: ты со мной хитришь. // Давно ль мы были неразлучны? // Теперь ты ласк моих бежишь; // Теперь они тебе докучны; // Ты целый день в кругу старшин, // В пирах, разъездах — я забыта; // Ты
долгой ночью иль один, // Иль с нищим, иль у езуита. //
Любовь смиренная моя // Встречает хладную суровость. // Ты пил недавно, знаю я, // Здоровье Дульской. Это новость; // Кто эта Дульская?