Тут у самого умирающего волосы встали дыбом; холодный пот выступил по нем; он закашлялся: гe! гe! гe! — так, что пастор хотел
прочесть отходную; но сапожник, вздохнув немного, продолжал: «В долине за Менценом, окруженной со всех сторон лесом, — видело только небо! — была мне одна удача».
Предсказание Марьи Николаевны было верно. Больной к ночи уже был не в силах поднимать рук и только смотрел пред собой, не изменяя внимательно сосредоточенного выражения взгляда. Даже когда брат или Кити наклонялись над ним, так, чтоб он мог их видеть, он так же смотрел. Кити послала за священником, чтобы
читать отходную.
Приехал священник и вместо учетного молебна начал
читать отходную. Через несколько минут она скончалась. Аксинья завыла во весь голос, священник, несмотря на привычку, прослезился. Окончив отходную, он отер глаза бумажным платком и в каком-то раздумье сел на стул. Савелий стоял, прислонясь к косяку, и глядел на покойницу.
Эти слова он повторил много раз. Причастившись святых тайн вторично, Петр стал спокойнее, и после, когда Феофилакт
прочитал отходную, государь умер с великою болью и с великими верою, терпением, благочестием и надеждою на Бога.
Неточные совпадения
Старушка помещица при мне умирала. Священник стал
читать над ней
отходную, да вдруг заметил, что больная-то действительно отходит, и поскорее подал ей крест. Помещица с неудовольствием отодвинулась. «Куда спешишь, батюшка, — проговорила она коснеющим языком, — успеешь…» Она приложилась, засунула было руку под подушку и испустила последний вздох. Под подушкой лежал целковый: она хотела заплатить священнику за свою собственную
отходную…
Самому молодому из убийц, Пазухину, уже после того, как на него был надет саван и
прочли ему
отходную, было объявлено, что он помилован; казнь ему была заменена другим наказанием.
Многие уже
читали себе
отходную: на Ключевском, конечно, будет то же, что было в Мурмосе.
Отходящий последним усилием перенес свою руку на голову Ахиллы и с этим уже громкий колоколец заиграл в его горле, мешаясь с журчаньем слов тихой
отходной, которую
читал сквозь слезы Захария.
— Ну, нет, еще моя песня не спета! Впитала кое-что грудь моя, и — я свистну, как бич! Погоди, брошу газету, примусь за серьезное дело и напишу одну маленькую книгу… Я назову ее — «
Отходная»: есть такая молитва — ее
читают над умирающими. И это общество, проклятое проклятием внутреннего бессилия, перед тем, как издохнуть ему, примет мою книгу как мускус.