— Помню еще, как ты, статный, гордый, красивый, бегал по теремам Софии Алексеевны. Словно теперь вижу, как ты стоял перед ней на коленах, как она своей ручкой расчесывала кудри твои. О! как вилось тогда около нее вверх твое счастие, будто молодой хмель около киевской тополи! А теперь… худ, состарился, не дожив века… в басурманской одежде, бос… Господи! легче было б мне ослепнуть до
дня сего. (Тут Денисов утер слезы, показавшиеся на его глазах.)
Неточные совпадения
—
Сия игрушка их не минет! — воскликнул капитан с удовольствием, которое ясно отзывалось в голосе. — Mein Herr Leutenant [Господин лейтенант (нем.).], — сказал он, немного погодя, обратясь к офицеру, подле него стоявшему, — кажись, к
делу подцепили мы раскольника. Немудрено, что он стоял караульщиком от шведов. Этот род, закоснелый в невежестве, не желает нам добра: я уверен, что они мои начинания задержать весьма стараются, не говорю уже о том, что они меня персонально не жалуют.
В скучном изгнании своем, в разлуке с милыми сердцу, ты вознагражден любовью Луизы, о которой — прости мне! — не могу говорить и до
сих пор без того, чтобы средь бела
дня у меня в глазах не мутилось и сердце не поворачивалось, как в смоляном кипятке.
Гаген поклонился офицеру, тут же находившемуся, шепнул ему что-то на ухо и, когда он вышел, обратился с чувством и твердостию к дяде нашему: „Выслушайте от меня, благороднейший господин, то, что произнес некогда пророк Исаия царю Езекию: устрой свой дом, ибо ты должен умереть и до вечера завтрашнего ж
дня оставить мир
сей”.
Радостно следил я твое возвышение и теперь, видя тебя на другой
день твоей коронации, в гостях у меня, столь же радостно приветствую твой приход словами вдохновенного слепца: «И
се на главе твоей лежит корона!» Знаком мне и этот гость! — прибавил Последний Новик, прижимая к своему сердцу Вадбольского, который бросился его обнимать.
Напротив же сего генерал-аншеф Кирила Петров сын Троекуров 3-го генваря сего года взошел в сей суд с прошением, что хотя помянутый гвардии поручик Андрей Дубровский и представил при учиненном следствии к
делу сему выданную покойным его отцом Гаврилом Дубровским титулярному советнику Соболеву доверенность на запроданное ему имение, но по оной не только подлинной купчей, но даже и на совершение когда-либо оной никаких ясных доказательств по силе генерального регламента 19 главы и указа 1752 года ноября 29 дня не представил.
— А то, что если господина Вихрова выгонят, то я объявляю всем, вот здесь сидящим, что я по
делу сему господину попечителю Московского учебного округа сделаю донос, — произнес Николай Силыч и внушительно опустился на свой стул.
Правда, что Горохов, вместо надлежащих развитий, наскоро закончил свой доклад так:"Посему я полагаю
разделить сих людей на три категории: первую — разорить, вторую — расточить, третью — выдержав при полиции, водворить в места жительства под строгий надзор.
Неточные совпадения
Аммос Федорович (в сторону).Вот выкинет штуку, когда в самом
деле сделается генералом! Вот уж кому пристало генеральство, как корове седло! Ну, брат, нет, до этого еще далека песня. Тут и почище тебя есть, а до
сих пор еще не генералы.
Великие сподвижники // И по
сей день стараются — // На
дно морей спускаются, // Под небо подымаются, — // Всё нет и нет ключей!
Правдин. Если вы приказываете. (Читает.) «Любезная племянница!
Дела мои принудили меня жить несколько лет в разлуке с моими ближними; а дальность лишила меня удовольствия иметь о вас известии. Я теперь в Москве, прожив несколько лет в Сибири. Я могу служить примером, что трудами и честностию состояние свое сделать можно.
Сими средствами, с помощию счастия, нажил я десять тысяч рублей доходу…»
Софья. Я получила сейчас радостное известие. Дядюшка, о котором столь долго мы ничего не знали, которого я люблю и почитаю, как отца моего, на
сих днях в Москву приехал. Вот письмо, которое я от него теперь получила.
«Не хочу я, подобно Костомарову, серым волком рыскать по земли, ни, подобно Соловьеву, шизым орлом ширять под облакы, ни, подобно Пыпину, растекаться мыслью по древу, но хочу ущекотать прелюбезных мне глуповцев, показав миру их славные
дела и предобрый тот корень, от которого знаменитое
сие древо произросло и ветвями своими всю землю покрыло».