„Владимир! да будет над тобою благословение Божие!” — сказала она дрожащим голосом, обняла меня, закрыла концами своего шелкового покрывала, крепко прижала к своей груди, целовала, и горячая
слеза капнула на мое лицо.
По лицу офицера, чрезвычайно выразительному, бежит уже смертная бледность; оборотив голову к стороне реки, он устремил на небо взоры, исполненные благодарности;
слезы каплют по щекам; уста его силятся что-то произнести.
Мать поплачет, поплачет, потом сядет за фортепьяно и забудется за Герцом:
слезы каплют одна за другой на клавиши. Но вот приходит Андрюша или его приведут; он начнет рассказывать так бойко, так живо, что рассмешит и ее, притом он такой понятливый! Скоро он стал читать «Телемака», как она сама, и играть с ней в четыре руки.
Неточные совпадения
Под ним (как начинает
капать // Весенний дождь на злак полей) // Пастух, плетя свой пестрый лапоть, // Поет про волжских рыбарей; // И горожанка молодая, // В деревне лето провождая, // Когда стремглав верхом она // Несется по полям одна, // Коня пред ним остановляет, // Ремянный повод натянув, // И, флер от шляпы отвернув, // Глазами беглыми читает // Простую надпись — и
слеза // Туманит нежные глаза.
Сажают прямо против Тани, // И, утренней луны бледней // И трепетней гонимой лани, // Она темнеющих очей // Не подымает: пышет бурно // В ней страстный жар; ей душно, дурно; // Она приветствий двух друзей // Не слышит,
слезы из очей // Хотят уж
капать; уж готова // Бедняжка в обморок упасть; // Но воля и рассудка власть // Превозмогли. Она два слова // Сквозь зубы молвила тишком // И усидела за столом.
«Я влюблена», — шептала снова // Старушке с горестью она. // «Сердечный друг, ты нездорова». — // «Оставь меня: я влюблена». // И между тем луна сияла // И томным светом озаряла // Татьяны бледные красы, // И распущенные власы, // И
капли слез, и на скамейке // Пред героиней молодой, // С платком на голове седой, // Старушку в длинной телогрейке: // И всё дремало в тишине // При вдохновительной луне.
Матушка молча вязала шерстяную фуфайку, и
слезы изредка
капали на ее работу.
«Жаль и Кати!» — шепнул Аркадий в подушку, на которую уже
капнула слеза… Он вдруг вскинул волосами и громко промолвил: