—
Чудные видения обступили меня теперь, — отвечал Конрад. — Я видел край, доселе неведомый мне. Каменная зубчатая стена белелась на берегу реки; за стеною, на горе, рассыпаны были белокаменные палаты, с большими крыльцами, с теремами, с башенками, и множество храмов Божиих с золотыми верхами в виде пылающих сердец; на крестах их теплился луч восходящего солнца, а крыши горели, подобно латам рыцаря; в храмах было зажжено множество свечей. Я слышал: в них пели что-то радостное; но то были песни неземные…
В иные ж дни, прервав мечтаний сон, // Случалось мне очнуться, в удивленье, // С цветком в руке. Как мной был сорван он — // Не помнил я; но в
чудные виденья // Был запахом его я погружен. // Так превращало мне воображенье // В волшебный мир наш скучный старый дом — // А жизнь меж тем шла прежним чередом.
Неточные совпадения
Ты помнишь
чудное мгновенье; // Передо мной явилась ты, // Как мимолетное
виденье, // Как гений чистой красоты…
Он с детских глаз уже не раз // Сгонял
виденья снов живых // Про милых ближних и родных, // Про волю дикую степей, // Про легких, бешеных коней, // Про битвы
чудные меж скал, // Где всех один я побеждал!..
Тогда между военными ходили разные нелепые слухи о Сакене: одни говорили, будто он имеет
видения и знает от ангела — когда надо начинать бой; другие рассказывали вещи еще более
чудные, а полковой казначей, имевший большой круг знакомства с купцами, уверял, будто Филарет московский говорил графу Протасову: «Если я умру, то Боже вас сохрани, не делайте обер-прокурором Муравьева, а митрополитом московским — киевского ректора (Иннокентия Борисова).
Я помню
чудное мгновенье: // Передо мной явилась ты, // Как мимолетное
виденье, // Как гений чистой красоты.