В толпе нищих был один — он
не вмешивался в разговор их и неподвижно смотрел на расписанные святые врата; он был горбат и кривоног; но члены его казались крепкими и привыкшими к трудам этого позорного состояния; лицо его было длинно, смугло; прямой нос, курчавые волосы; широкий лоб его был желт как лоб ученого, мрачен как облако, покрывающее солнце в день бури; синяя жила пересекала его неправильные морщины; губы, тонкие, бледные, были растягиваемы и сжимаемы каким-то судорожным движением, и в глазах блистала целая будущность; его товарищи
не знали, кто он таков; но сила души обнаруживается везде: они боялись его голоса и взгляда; они уважали в нем какой-то величайший
порок, а
не безграничное несчастие, демона — но
не человека: — он был безобразен, отвратителен, но
не это пугало их; в его глазах было столько огня и ума, столько неземного, что они,
не смея верить их выражению, уважали в незнакомце чудесного обманщика.