Неточные совпадения
Между тем дело подходило к рассвету и Палицын более и более утверждался
в своем намерении: спрятаться
в мрачную
пещеру, описанную нами; но кто ему будет носить пищу?.. где друзья? слуги? где рабы, низкие, послушные мановению руки, движению бровей? — никого! решительно никого!.. он плакал от бешенства!.. К тому же: кто его туда
проводит? как выйдет он из этого душного овина, покуда его охотники не удалились?.. и не будет ли уже поздно, когда они удалятся…
Неточные совпадения
Когда мы окончили осмотр
пещер, наступил уже вечер.
В фанзе Че Фана зажгли огонь. Я хотел было ночевать на улице, но побоялся дождя. Че Фан
отвел мне место у себя на кане. Мы долго с ним разговаривали. На мои вопросы он отвечал охотно, зря не болтал, говорил искренно. Из этого разговора я вынес впечатление, что он действительно хороший, добрый человек, и решил по возвращении
в Хабаровск хлопотать о награждении его чем-нибудь за ту широкую помощь, какую он
в свое время оказывал русским переселенцам.
Одиноко сидел
в своей
пещере перед лампадою схимник и не
сводил очей с святой книги. Уже много лет, как он затворился
в своей
пещере. Уже сделал себе и дощатый гроб,
в который ложился спать вместо постели. Закрыл святой старец свою книгу и стал молиться… Вдруг вбежал человек чудного, страшного вида. Изумился святой схимник
в первый раз и отступил, увидев такого человека. Весь дрожал он, как осиновый лист; очи дико косились; страшный огонь пугливо сыпался из очей; дрожь наводило на душу уродливое его лицо.
Последнее совсем невероятно, потому что Ермаку не было никакого расчета
проводить зиму здесь, да еще
в пещере, когда до Чусовских Городков от Ермака-камня всего наберется каких-нибудь полтораста верст.
— Если рука твоя еще болит, —
проведи ночь
в этой
пещере. Мои друзья и я будем охранять твой покой; если же ты
в состоянии ехать
в Гори, на моем коне, я довезу тебя до твоего дома…
Так кончился разговор, открывший многое Густаву. Нельзя выразить мучительное положение,
в котором он
провел целый день между мечтами о счастии, между нетерпением и страхом. Иногда представлялась ему Луиза
в тот самый миг, когда она, сходя с гельметского замка, с нежностью опиралась на его руку и, смотря на него глазами, исполненными любви, говорила ими: «Густав, я вся твоя!» То гремело ему вслух имя Адольфа, произнесенное
в пещере, или виделось брачное шествие брата его с Луизой…