Неточные совпадения
Солнце закатилось, и ночь последовала за
днем без промежутка, как это обыкновенно бывает на юге; но благодаря отливу снегов мы легко могли различать дорогу, которая все еще шла
в гору, хотя уже не так круто.
И
в самом
деле, Гуд-гора курилась; по бокам ее ползали легкие струйки облаков, а на вершине лежала черная туча, такая черная, что на темном небе она казалась пятном.
Ведь, например,
в дождик,
в холод целый
день на охоте; все иззябнут, устанут — а ему ничего.
—
В первый раз, как я увидел твоего коня, — продолжал Азамат, — когда он под тобой крутился и прыгал, раздувая ноздри, и кремни брызгами летели из-под копыт его,
в моей душе сделалось что-то непонятное, и с тех пор все мне опостылело: на лучших скакунов моего отца смотрел я с презрением, стыдно было мне на них показаться, и тоска овладела мной; и, тоскуя, просиживал я на утесе целые
дни, и ежеминутно мыслям моим являлся вороной скакун твой с своей стройной поступью, с своим гладким, прямым, как стрела, хребтом; он смотрел мне
в глаза своими бойкими глазами, как будто хотел слово вымолвить.
— Плохое
дело в чужом пиру похмелье, — сказал я Григорию Александровичу, поймав его за руку, — не лучше ли нам поскорей убраться?
Дня через четыре приезжает Азамат
в крепость. По обыкновению, он зашел к Григорию Александровичу, который его всегда кормил лакомствами. Я был тут. Зашел разговор о лошадях, и Печорин начал расхваливать лошадь Казбича: уж такая-то она резвая, красивая, словно серна, — ну, просто, по его словам, этакой и
в целом мире нет.
—
В первый раз, как Казбич приедет сюда; он обещался пригнать десяток баранов; остальное — мое
дело. Смотри же, Азамат!
Вот они и сладили это
дело… по правде сказать, нехорошее
дело! Я после и говорил это Печорину, да только он мне отвечал, что дикая черкешенка должна быть счастлива, имея такого милого мужа, как он, потому что, по-ихнему, он все-таки ее муж, а что Казбич — разбойник, которого надо было наказать. Сами посудите, что ж я мог отвечать против этого?.. Но
в то время я ничего не знал об их заговоре. Вот раз приехал Казбич и спрашивает, не нужно ли баранов и меда; я велел ему привести на другой
день.
— Да
в том-то и штука, что его Казбич не нашел: он куда-то уезжал
дней на шесть, а то удалось ли бы Азамату увезти сестру?
— А что, — спросил я у Максима Максимыча, —
в самом ли
деле он приучил ее к себе, или она зачахла
в неволе, с тоски по родине?
На другой
день он тотчас же отправил нарочного
в Кизляр за разными покупками; привезено было множество разных персидских материй, всех не перечесть.
Не слыша ответа, Печорин сделал несколько шагов к двери; он дрожал — и сказать ли вам? я думаю, он
в состоянии был исполнить
в самом
деле то, о чем говорил шутя.
— Как это скучно! — воскликнул я невольно.
В самом
деле, я ожидал трагической развязки, и вдруг так неожиданно обмануть мои надежды!.. — Да неужели, — продолжал я, — отец не догадался, что она у вас
в крепости?
Подложили цепи под колеса вместо тормозов, чтоб они не раскатывались, взяли лошадей под уздцы и начали спускаться; направо был утес, налево пропасть такая, что целая деревушка осетин, живущих на
дне ее, казалась гнездом ласточки; я содрогнулся, подумав, что часто здесь,
в глухую ночь, по этой дороге, где две повозки не могут разъехаться, какой-нибудь курьер раз десять
в год проезжает, не вылезая из своего тряского экипажа.
Во-первых, я пишу не повесть, а путевые записки; следовательно, не могу заставить штабс-капитана рассказывать прежде, нежели он начал рассказывать
в самом
деле.
— Я вчера целый
день думала, — отвечала она сквозь слезы, — придумывала разные несчастия: то казалось мне, что его ранил дикий кабан, то чеченец утащил
в горы… А нынче мне уж кажется, что он меня не любит.
Наконец я ей сказал: «Хочешь, пойдем прогуляться на вал? погода славная!» Это было
в сентябре; и точно,
день был чудесный, светлый и не жаркий; все горы видны были как на блюдечке. Мы пошли, походили по крепостному валу взад и вперед, молча; наконец она села на дерн, и я сел возле нее. Ну, право, вспомнить смешно: я бегал за нею, точно какая-нибудь нянька.
Казбич остановился
в самом
деле и стал вслушиваться: верно, думал, что с ним заводят переговоры, — как не так!.. Мой гренадер приложился… бац!.. мимо, — только что порох на полке вспыхнул; Казбич толкнул лошадь, и она дала скачок
в сторону. Он привстал на стременах, крикнул что-то по-своему, пригрозил нагайкой — и был таков.
«Послушайте, Максим Максимыч, — отвечал он, — у меня несчастный характер: воспитание ли меня сделало таким, Бог ли так меня создал, не знаю; знаю только то, что если я причиною несчастия других, то и сам не менее несчастлив; разумеется, это им плохое утешение — только
дело в том, что это так.
Я отвечал, что много есть людей, говорящих то же самое; что есть, вероятно, и такие, которые говорят правду; что, впрочем, разочарование, как все моды, начав с высших слоев общества, спустилось к низшим, которые его донашивают, и что нынче те, которые больше всех и
в самом
деле скучают, стараются скрыть это несчастие, как порок. Штабс-капитан не понял этих тонкостей, покачал головою и улыбнулся лукаво...
Уж, видно, такой задался несчастный
день!» Только Григорий Александрович, несмотря на зной и усталость, не хотел воротиться без добычи, таков уж был человек: что задумает, подавай; видно,
в детстве был маменькой избалован…
Наконец
в полдень отыскали проклятого кабана: паф! паф!.. не тут-то было: ушел
в камыши… такой уж был несчастный
день!
Он слушал ее молча, опустив голову на руки; но только я во все время не заметил ни одной слезы на ресницах его:
в самом ли
деле он не мог плакать, или владел собою — не знаю; что до меня, то я ничего жальче этого не видывал.
Как она переменилась
в этот
день! бледные щеки впали, глаза сделались большие, губы горели.
На другой
день рано утром мы ее похоронили за крепостью, у речки, возле того места, где она
в последний раз сидела; кругом ее могилки теперь разрослись кусты белой акации и бузины. Я хотел было поставить крест, да, знаете, неловко: все-таки она была не христианка…
— Хоть
в газетах печатайте. Какое мне
дело?.. Что, я разве друг его какой?.. или родственник? Правда, мы жили долго под одной кровлей… А мало ли с кем я не жил?..
Я понял его: бедный старик,
в первый раз от роду, может быть, бросил
дела службы для собственной надобности, говоря языком бумажным, — и как же он был награжден!
«
В тот
день немые возопиют и слепые прозрят», — подумал я, следуя за ним
в таком расстоянии, чтоб не терять его из вида.
Но, увы! комендант ничего не мог сказать мне решительного. Суда, стоящие
в пристани, были все — или сторожевые, или купеческие, которые еще даже не начинали нагружаться. «Может быть,
дня через три, четыре придет почтовое судно, — сказал комендант, — и тогда — мы увидим». Я вернулся домой угрюм и сердит. Меня
в дверях встретил казак мой с испуганным лицом.
— Здесь нечисто! Я встретил сегодня черноморского урядника; он мне знаком — был прошлого года
в отряде; как я ему сказал, где мы остановились, а он мне: «Здесь, брат, нечисто, люди недобрые!..» Да и
в самом
деле, что это за слепой! ходит везде один, и на базар, за хлебом, и за водой… уж видно, здесь к этому привыкли.
В ней было много породы… порода
в женщинах, как и
в лошадях, великое
дело; это открытие принадлежит юной Франции.
(Она не изменилась
в лице, не пошевельнула губами, как будто не об ней
дело.)
— Послушай, слепой! — сказал Янко, — ты береги то место… знаешь? там богатые товары… скажи (имени я не расслышал), что я ему больше не слуга;
дела пошли худо, он меня больше не увидит; теперь опасно; поеду искать работы
в другом месте, а ему уж такого удальца не найти.
Как камень, брошенный
в гладкий источник, я встревожил их спокойствие и, как камень, едва сам не пошел ко
дну!
Только что вы остановитесь, он начинает длинную тираду, по-видимому имеющую какую-то связь с тем, что вы сказали, но которая
в самом
деле есть только продолжение его собственной речи.
Я подошел ближе и спрятался за угол галереи.
В эту минуту Грушницкий уронил свой стакан на песок и усиливался нагнуться, чтоб его поднять: больная нога ему мешала. Бежняжка! как он ухитрялся, опираясь на костыль, и все напрасно. Выразительное лицо его
в самом
деле изображало страдание.
Молча с Грушницким спустились мы с горы и прошли по бульвару, мимо окон дома, где скрылась наша красавица. Она сидела у окна. Грушницкий, дернув меня за руку, бросил на нее один из тех мутно-нежных взглядов, которые так мало действуют на женщин. Я навел на нее лорнет и заметил, что она от его взгляда улыбнулась, а что мой дерзкий лорнет рассердил ее не на шутку. И как,
в самом
деле, смеет кавказский армеец наводить стеклышко на московскую княжну?..
Он скептик и матерьялист, как все почти медики, а вместе с этим поэт, и не на шутку, — поэт на
деле всегда и часто на словах, хотя
в жизнь свою не написал двух стихов.
Молодежь прозвала его Мефистофелем; он показывал, будто сердился на это прозвание, но
в самом
деле оно льстило его самолюбию.
— Другая идея вот: мне хотелось вас заставить рассказать что-нибудь; во-первых, потому, что слушать менее утомительно; во-вторых, нельзя проговориться; в-третьих, можно узнать чужую тайну; в-четвертых, потому, что такие умные люди, как вы, лучше любят слушателей, чем рассказчиков. Теперь к
делу: что вам сказала княгиня Лиговская обо мне?
— И вы
в самом
деле хотите волочиться за княжной?..
В продолжение двух
дней мои
дела ужасно подвинулись.
— Нет еще; я говорил раза два с княжной, не более, но знаешь, как-то напрашиваться
в дом неловко, хотя здесь это и водится… Другое
дело, если бы я носил эполеты…
— Не радуйся, однако. Я как-то вступил с нею
в разговор у колодца, случайно; третье слово ее было: «Кто этот господин, у которого такой неприятный тяжелый взгляд? он был с вами, тогда…» Она покраснела и не хотела назвать
дня, вспомнив свою милую выходку. «Вам не нужно сказывать
дня, — отвечал я ей, — он вечно будет мне памятен…» Мой друг, Печорин! я тебя не поздравляю; ты у нее на дурном замечании… А, право, жаль! потому что Мери очень мила!..
Мне
в самом
деле говорили, что
в черкесском костюме верхом я больше похож на кабардинца, чем многие кабардинцы.
Дамы на водах еще верят нападениям черкесов среди белого
дня; вероятно, поэтому Грушницкий сверх солдатской шинели повесил шашку и пару пистолетов: он был довольно смешон
в этом геройском облачении. Высокий куст закрывал меня от них, но сквозь листья его я мог видеть все и отгадать по выражениям их лиц, что разговор был сентиментальный. Наконец они приблизились к спуску; Грушницкий взял за повод лошадь княжны, и тогда я услышал конец их разговора...
— За этим
дело не станет! — отвечал услужливый капитан и отправился
в другую комнату.
Как быть! кисейный рукав слабая защита, и электрическая искра пробежала из моей руки
в ее руку; все почти страсти начинаются так, и мы часто себя очень обманываем, думая, что нас женщина любит за наши физические или нравственные достоинства; конечно, они приготовляют, располагают ее сердце к принятию священного огня, а все-таки первое прикосновение решает
дело.
—
В самом
деле? — сказал он, ударив себя по лбу. — Прощай… пойду дожидаться ее у подъезда. — Он схватил фуражку и побежал.
—
В самом
деле, вам шинель гораздо более к лицу…