Через несколько дней он был дома, ужинал с матерью и Варавкой, который, наполнив своим жиром и мясом
глубокое кресло, говорил, чавкая и задыхаясь:
Когда Привалов вошел в кабинет Бахарева, старик сидел в старинном
глубоком кресле у своего письменного стола и хотел подняться навстречу гостю, но сейчас же бессильно опустился в свое кресло и проговорил взволнованным голосом:
В мягких,
глубоких креслах было покойно, огни мигали так ласково в сумерках гостиной; и теперь, в летний вечер, когда долетали с улицы голоса, смех и потягивало со двора сиренью, трудно было понять, как это крепчал мороз и как заходившее солнце освещало своими холодными лучами снежную равнину и путника, одиноко шедшего по дороге; Вера Иосифовна читала о том, как молодая, красивая графиня устраивала у себя в деревне школы, больницы, библиотеки и как она полюбила странствующего художника, — читала о том, чего никогда не бывает в жизни, и все-таки слушать было приятно, удобно, и в голову шли всё такие хорошие, покойные мысли, — не хотелось вставать.
Неточные совпадения
— Проси, — сказала бабушка, усаживаясь
глубже в
кресло.
— Как я должен понимать это? Вразумите меня, ради Бога! — придвигая
кресло к ней, сказал он, озадаченный ее словами и
глубоким, непритворным тоном, каким они были сказаны.
Федор Павлович, хоть и застигнутый врасплох, тотчас по-своему нашелся: в ответ на поклон Дмитрия Федоровича он вскочил с
кресел и ответил сыну точно таким же
глубоким поклоном.
Члены встретили его с изъявлениями
глубокого подобострастия, придвинули ему
кресла из уважения к его чину, летам и дородности; он сел при открытых дверях, — Андрей Гаврилович стоя прислонился к стенке, — настала
глубокая тишина, и секретарь звонким голосом стал читать определение суда.
Тут, по счастью, я вспомнил, что в Париже, в нашем посольстве, объявляя Сазонову приказ государя возвратиться в Россию, секретарь встал, и Сазонов, ничего не подозревая, тоже встал, а секретарь это делал из
глубокого чувства долга, требующего, чтоб верноподданный держал спину на ногах и несколько согбенную голову, внимая монаршую волю. А потому, по мере того как консул вставал, я
глубже и покойнее усаживался в
креслах и, желая, чтоб он это заметил, сказал ему, кивая головой: