Эта болтовня не встретила никакого ответа. Матюшка упорно
отворачивался от дорогого тестюшки, Ганька шмыгал глазами, подыскивая предлог, чтобы удрать, а Петр Васильич вызывающе смотрел на Мыльникова своим единственным оком, точно хотел его съесть.
Неточные совпадения
— Знаете ли, — усмехнулся я вдруг, — вы передали письмо потому, что для вас не было никакого риску, потому что браку не бывать, но ведь он? Она, наконец? Разумеется, она
отвернется от его предложения, и тогда… что тогда может случиться? Где он теперь, Анна Андреевна? — вскричал я. — Тут каждая минута
дорога, каждую минуту может быть беда!
— Ну послушай! замолчи, дурачок, — дружественно посоветовал Варнаве Ахилла, а Бизюкина
от него презрительно
отвернулась. Термосесов же, устраняя его с
дороги, наступил ему на ногу, отчего учитель, имевший слабость в затруднительные минуты заговариваться и ставить одно слово вместо другого, вскрикнул:
Когда тело отнесено было в каюк, чеченец-брат подошел к берегу. Казаки невольно расступились, чтобы дать ему
дорогу. Он сильною ногой оттолкнулся
от берега и вскочил в лодку. Тут он в первый раз, как Оленин заметил, быстрым взглядом окинул всех казаков и опять что-то отрывисто спросил у товарища. Товарищ ответил что-то и указал на Лукашку. Чеченец взглянул на него и, медленно
отвернувшись, стал смотреть на тот берег. Не ненависть, а холодное презрение выразилось в этом взгляде. Он еще сказал что-то.
Его лишь случайно нашел Кишенский на станции Варшавской железной
дороги. Они оба столкнулись,
отвернулись друг
от друга и разошлись, но потом снова столкнулись и заговорили, когда поезд отъехал и они остались на платформе.
Уляша застенчиво улыбнулась и опустила глаза. Катя, сквозь стыд, сквозь гадливую дрожь душевную, упоенно торжествовала, — торжествовала широкою радостью освобождения
от душевных запретов, радостью выхода на открывающуюся
дорогу. И меж бараньих шапок и черных свит она опять видела белые спины в красных полосах, и вздрагивала
от отвращения, и
отворачивалась.