Неточные совпадения
Но, полно думою преступной,
Тамары сердце недоступно
Восторгам чистым. Перед ней
Весь
мир одет угрюмой тенью;
И всё ей
в нем предлог мученью —
И утра луч и мрак ночей.
Бывало только ночи сонной
Прохлада землю обоймет,
Перед божественной иконой
Она
в безумьи упадет
И плачет; и
в ночном молчанье
Ее тяжелое рыданье
Тревожит путника вниманье;
И мыслит он: «То
горный дух
Прикованный
в пещере стонет!»
И чуткий напрягая слух,
Коня измученного гонит…
Юношество, время первой любви, неведения жизни располагает к романтизму; романтизм благотворен в это время: он очищает, облагораживает душу, выжигает из нее животность и грубые желания; душа моется, расправляет крылья в этом море светлых и непорочных мечтаний, в этих возношениях себя
в мир горний, поправший в себе случайное, временное, ежедневность.
Неточные совпадения
Из новых знакомых, которые бывали у Приваловых, прибыло очень немного: два-три
горных инженера, молодой адвокат — восходящее светило
в деловом
мире — и еще несколько человек разночинцев.
Многое на земле от нас скрыто, но взамен того даровано нам тайное сокровенное ощущение живой связи нашей с
миром иным, с
миром горним и высшим, да и корни наших мыслей и чувств не здесь, а
в мирах иных.
Такова общая атмосфера европейской жизни. Она тяжелее и невыносимее там, где современное западное состояние наибольше развито, там, где оно вернее своим началам, где оно богаче, образованнее, то есть промышленнее. И вот отчего где-нибудь
в Италии или Испании не так невыносимо удушливо жить, как
в Англии и во Франции… И вот отчего
горная, бедная сельская Швейцария — единственный клочок Европы,
в который можно удалиться с
миром.
Карачунский издал неопределенный звук и опять засвистал. Штамм сидел уже битых часа три и молчал самым возмутительным образом. Его присутствие всегда раздражало Карачунского и доводило до молчаливого бешенства. Если бы он мог, то завтра же выгнал бы и Штамма, и этого молокососа Оникова, как людей, совершенно ему ненужных, но навязанных сильными покровителями. У Оникова были сильные связи
в горном мире, а Штамм явился прямо от Мансветова, которому приходился даже какой-то родней.
На этих завтраках фигурировал прежде всего заводской beau monde [Высший свет (фр.).], который Раиса Павловна держала
в ежовых рукавицах, а затем разный заезжий праздношатающийся люд —
горные инженеры, техники, приезжавшие на сессию члены судебного ведомства, светила юридического
мира, занесенные неблагоприятной фортуной артисты, случайные корреспонденты и т. д.