Ты отгадал. Знавал ли прежде
Ты дона Алвареца, у него
Воспитывался юноша Фернандо…
Он еретик! он верит Лютеру,
И чтит его!.. сегодня он убил
Дочь Алвареца в доме у меня.
Я спас ее от хищников, но, боже!
Не мог спасти от
острого кинжала!
Его сыскать нам надо и вести
На казнь преступника двойного!
Он труп несчастной девушки
Понес с собой!.. да! я его найду,
Я по следам его пойду кровавым,
И жизнию заплотит он…
Куршуд-бек пировал с родными и друзьями, а Магуль-Мегери, сидя за богатою чапрой (занавес) с своими подругами, держала в одной руке чашу с ядом, а в другой
острый кинжал: она поклялась умереть прежде, чем опустит голову на ложе Куршуд-бека.
«Давно-давно, когда мусульмане бросились в Гори и предприняли ужаснейшую резню в его улицах, несколько христианских девушек-грузинок заперлись в крепости в одной из башен. Храбрая и предприимчивая грузинка Тамара Бербуджи вошла последней в башню и остановилась у закрытой двери с
острым кинжалом в руках. Дверь была очень узка и могла пропустить только по одному турку. Через несколько времени девушки услышали, что их осаждают. Дверь задрожала под ударами турецких ятаганов.
Неточные совпадения
Хаджи-Мурат опустил голову и долго просидел так; потом взял палочку, лежавшую у тахты, достал из-под
кинжала с слоновой ручкой, оправленной золотом,
острый, как бритва, булатный ножик и начал им резать палочку и в одно и то же время рассказывать:
Через неделю и я стал оборванцем благодаря колючкам, этому отвратительному кустарнику с
острыми шипами, которым все леса кругом переплетены: одно спасение от него —
кинжал.
— Первое, что я сделал, я снял сапоги и, оставшись в чулках, подошел к стене над диваном, где у меня висели ружья и
кинжалы, и взял кривой дамасский
кинжал, ни разу не употреблявшийся и страшно
острый. Я вынул его из ножен. Ножны, я помню, завалились за диван, и помню, что я сказал себе: «надо после найти их, а то пропадут». Потом я снял пальто, которое всё время было на мне, и, мягко ступая в одних чулках, пошел туда.
Затем он как-то инстинктивно выпрямился, быстрым и привычным движением тронул ручку
кинжала и еще раз оглянул всю комнату, останавливая на каждом из нас мгновенный взгляд,
острый, ясный и испытующий.
И вдруг
острая, как
кинжал, мысль прорезала мой мозг: