К окну с волненьем Сашка подбежал:
Разгонных тройка у крыльца большого.
Вот сел ямщик и вожжи подобрал;
Вот чей-то голос: «Что же, всё готово?»
— «Готово». — Вот садится… Он узнал:
Она!.. В чепце, платком окутав шею,
С обычною улыбкою своею,
Ему кивнула тихо головой
И спряталась в кибитку. Бич лихой
Взвился. «Пошел!»… Колесы застучали…
И в миг… Но что нам до
чужой печали?
Пусть много скорбей тебе пало на часть, // Ты делишь
чужие печали, // И где мои слезы готовы упасть, // Твои уж давно там упали!..
Неточные совпадения
Все ее поведение представляло ряд несообразностей; единственные письма, которые могли бы возбудить справедливые подозрения ее мужа, она написала к человеку почти ей
чужому, а любовь ее отзывалась
печалью: она уже не смеялась и не шутила с тем, кого избирала, и слушала его и глядела на него с недоумением.
— Ох, барин, слышали так и мы. На днях покровский пономарь сказал на крестинах у нашего старосты: полно вам гулять; вот ужо приберет вас к рукам Кирила Петрович. Микита кузнец и сказал ему: и полно, Савельич, не
печаль кума, не мути гостей. Кирила Петрович сам по себе, а Андрей Гаврилович сам по себе, а все мы божьи да государевы; да ведь на
чужой рот пуговицы не нашьешь.
Постойте! Как же это? // Неужто вся она? Кажись бы, мало // Погуляно и попито
чужого. // Чуть только я маленько разгулялся, // Голодная утробишка чуть-чуть // Заправилась соседскими блинами, // Она и вся, — прикончилась.
Печаль // Великая, несносная. Как хочешь // Живи теперь да впроголодь и майся // Без Масленой. А можно ль бобылю? // Никак нельзя. Куда тебе деваться, // Бобыльская хмельная голова?
Есть натуры, будто заранее предназначенные для тихого подвига любви, соединенной с
печалью и заботой, — натуры, для которых эти заботы о
чужом горе составляют как бы атмосферу, органическую потребность.
И тихого ангела бог ниспослал // В подземные копи, — в мгновенье // И говор, и грохот работ замолчал, // И замерло словно движенье, //
Чужие, свои — со слезами в глазах, // Взволнованны, бледны, суровы, // Стояли кругом. На недвижных ногах // Не издали звука оковы, // И в воздухе поднятый молот застыл… // Всё тихо — ни песни, ни речи… // Казалось, что каждый здесь с нами делил // И горечь, и счастие встречи! // Святая, святая была тишина! // Какой-то высокой
печали, // Какой-то торжественной думы полна.