«Я, — говорю ей, — Леканида Петровна, в своем доме хозяйка и все
говорить могу; а тебе, если мои разговоры неприятны, так не угодно ли, — говорю, — отправляться куда угодно».
Неточные совпадения
«Капризов, —
говорит, — я его сносить не
могу; нервы мои, —
говорит, — не выносят».
Терпеть, —
говорит, — не
могу необразованных».
«Ну, — я
говорю, — бог, матушка, меня не посылал, потому что бог ангелов бесплотных посылает, а я человек в свою меру грешный; но ты все-таки не плачь, а пойдем куда-нибудь под нбсесть сядем, расскажи мне свое горе;
может, чем-нибудь надумаемся и поможем».
Кажется, все, что
могла, все я для нее сделала, —
говорит, привскакивая и ударяя рукою по столу, Домна Платоновна, причем лицо ее вспыхивает и принимает выражение гневное.
«Шить, —
говорит, —
могу; шляпы
могу делать».
«Вижу, — отвечаю ей, — вижу, мой друг, и нимало не удивляюсь, потому горе только одного рака красит, но помочь тебе, —
говорю, — ничем не
могу».
«Что ж, —
говорит, — делать, Домна Платоновна, так, как вы
говорили… вижу я, что ничего я не
могу пособить себе. Если б, —
говорит, — хоть хороший человек…»
«Нечего, —
говорю, — мой друг, тебе его бояться:
может быть, для кого-нибудь другого он там по чину своему да по должности пускай и страшен, а твое, —
говорю, — дело при нем будет совсем особливое; еще ручки, ножки свои его целовать заставь.
Он, —
говорю, — в прах и в пепел всех вас и все начальство-то ваше истереть одной ногой
может.
«Да моя, —
говорит, — Даша — честная девушка; ее общество вас оскорблять не
может», — а сама будто, показалось мне, как улыбается.
«Ну, —
говорю ей, — извини, Варвара Петровна, очень тебе на твоем угощении благодарна, только уж больше пить не
могу».
«Это, —
говорю, — точно, что
можете показать».
«Не
может, —
говорю, — быть!»
Только крепко я заснуть никак не
могла, потому что все нас, словно орехи в решете, протряхивало, и во сне мне слышится, как будто кто-то
говорит: «Как бы, —
говорит, — нам эту чертову бабу от себя вон выкинуть, а то ног некуда протянуть». Но я все сплю.
«Ах ты, —
говорю, — шиш ты этакой! Ну, какую ты
можешь иметь любовь?»
— Спасибо тебе, милый, на добром слове, именно правду
говоришь, что нет ничего несноснее, и утешь, и обрадуй тебя за это слово царица небесная, что ты все это
мог понять и почувствовать.
— Ну ты, мирская табакерка! — крикнул на Фиону Сергей. — Тоже — совеститься! Что мне тут еще совеститься! я ее, может, и никогда не любил, а теперь… да мне вот стоптанный Сонеткин башмак милее ее рожи, кошки эдакой ободранной: так что ж ты мне против этого
говорить можешь? Пусть вон Гордюшку косоротого любит, а то… — он оглянулся на едущего верхом сморчка в бурке и в военной фуражке с кокардой и добавил: — а то вон еще лучше к этапному пусть поластится: у него под буркой по крайности дождем не пробирает.
Во всю болезнь матери он не хотел идти прочь от ее постели; сидел, стоял подле нее; глядел беспрестанно ей в глаза; спрашивал: «Лучше ли тебе, милая?» — «Лучше, лучше», — говорила она, пока
говорить могла, — смотрела на него: глаза ее наполнялись слезами — смотрела на небо — хотела ласкать любимца души своей и боялась, чтобы ее болезнь не пристала к нему — то говорила с улыбкою: «Сядь подле меня», то говорила со вздохом: «Поди от меня!..» Ах!
Башкин. Достигаев до того растучнел, что весь незастегнутый ходит, а
говорить может только тысячами. А у Егора Васильевича вроде затмения ума начинается… Намедни говорит: «Жил, говорит, я мимо настоящего дела». Что это значит?
Неточные совпадения
Хлестаков. Я не шутя вам
говорю… Я
могу от любви свихнуть с ума.
Городничий (бьет себя по лбу).Как я — нет, как я, старый дурак? Выжил, глупый баран, из ума!.. Тридцать лет живу на службе; ни один купец, ни подрядчик не
мог провести; мошенников над мошенниками обманывал, пройдох и плутов таких, что весь свет готовы обворовать, поддевал на уду. Трех губернаторов обманул!.. Что губернаторов! (махнул рукой)нечего и
говорить про губернаторов…
— Анна Андреевна именно ожидала хорошей партии для своей дочери, а вот теперь такая судьба: именно так сделалось, как она хотела», — и так, право, обрадовалась, что не
могла говорить.
Городничий. Да я так только заметил вам. Насчет же внутреннего распоряжения и того, что называет в письме Андрей Иванович грешками, я ничего не
могу сказать. Да и странно
говорить: нет человека, который бы за собою не имел каких-нибудь грехов. Это уже так самим богом устроено, и волтерианцы напрасно против этого
говорят.
Хлестаков. Я, признаюсь, рад, что вы одного мнения со мною. Меня, конечно, назовут странным, но уж у меня такой характер. (Глядя в глаза ему,
говорит про себя.)А попрошу-ка я у этого почтмейстера взаймы! (Вслух.)Какой странный со мною случай: в дороге совершенно издержался. Не
можете ли вы мне дать триста рублей взаймы?