Неточные совпадения
— Стой-ка, красавица, так не делается! Подожди
мужа. Ты! эй, ты! — звала Варвара Григория,
толкая его под бок; а он только мычал с похмелья.
У Степана в избе ад стоял. Жена его плакала, рыдала, проклинала Настасью, звала
мужа «голубем», «другом милым» и
толкала сынишку, который, глядя на мать, тоже ревел и кричал: «Тятя! тятя! где наш тятя?»
В части их рассадили по разным местам. Настю на женскую половину, а Степана на мужскую. Настя этого не ожидала. Она говорила: «Это мой
муж. Не разлучайте меня с
мужем». Ее, разумеется, не послушались и
толкнули в двери. Она ждала, что днем ее спросят и сведут с Степаном, но ее целый день даже никто и не спросил. Она всех расспрашивала сквозь дверную решетку о Степане, но никто ей ничего не отвечал, а иные из солдат еще посмеивались.
— Да перестань ты, господи боже мой! — тревожно уговаривала женщина,
толкая мужа кулаком в плечо и бок. — Отвяжитесь вы от него, господин, что это вы дразните! — закричала и она, обращаясь к ветеринару, который, не переставая хохотать, вытирал слезившиеся глаза.
— Пес этакой! Караул кричат. Под окном найдут мертвое тело, тебя же в суд потянут! — продолжала баба,
толкая мужа в бок, но, получив в ответ одно только сердитое мычанье, проговорила:
Неточные совпадения
Муж ее, полуодетый, лежал на ковре, под окном, сухо покашливал и
толкал взад-вперед детскую коляску, в коляске шевелился большеголовый ребенок, спокойно, темными глазами изучая небо.
С таким же немым, окаменелым ужасом, как бабушка, как новгородская Марфа, как те царицы и княгини — уходит она прочь, глядя неподвижно на небо, и, не оглянувшись на столп огня и дыма, идет сильными шагами, неся выхваченного из пламени ребенка, ведя дряхлую мать и взглядом и ногой
толкая вперед малодушного
мужа, когда он, упав, грызя землю, смотрит назад и проклинает пламя…
Прошло несколько дней, унылых, однообразных, Бурмакин сводил жену в театр. Давали «Гамлета». Милочку прежде всего удивило, что
муж ведет ее не в ложу, а куда-то в места за креслами. Затем Мочалов ей не понравился, и знаменитое «башмаков еще не износила», приведшее ее
мужа в трепет (он даже
толкнул ее локтем, когда трагик произносил эти слова), пропало совсем даром.
Самойлова беспокойно двигалась по скамье,
толкая мать плечом и локтем, и тихо говорила
мужу:
Вечером она подвела к постели
мужа пышно одетую дочь, Артамонов
толкнул сына, парень с девушкой, не глядя друг на друга, взялись за руки, опустились на колени, склонив головы, а Баймаков, задыхаясь, накрыл их древней, отеческой иконой в жемчугах.