После обедни, по обычаю, был стол духовенству, за которым обедал и управитель, а крестьянам были накрыты особые большие столы на дворе, и все помянули князя по предковскому обычаю и подивились тоже предковской силе духа
молодой княгини.
Неточные совпадения
Первыми друзьями
молодого вдовства
княгини были два самые скромные лица, имена которых я уже упоминала: это Патрикей Семеныч Сударичев и Ольга Федотовна, которую я девятнадцать лет кряду видела изо дня в день, но фамилия которой осталась для меня неизвестною.
Патрикей был лет на двадцать старше бабушки, а Ольга Федотовна лет на восемь ее
моложе. Она родилась на дворне в Протозанове и девчонкою была отвезена в Москву, где училась в модном магазине. Когда бабушка проезжала с мужем после свадьбы из деревни в Петербург, ей сделали в этом магазине платья. Ольга Федотовна бегала к бабушке «с примеркой» и, понравившись
княгине за свою миловидность, была взята ею в Петербург.
Марья Николаевна этим не проманкировала, и как только
молодые люди приехали, она их тотчас же привела к
княгине.
В старинном доме, полном богатой утвари екатерининского времени, несколько комнат было отделано заново: покои, назначенные для княжны, были убраны скромно, как
княгиня находила приличным для
молодой девушки, но все это было сделано изящно и в тогдашнем новом вкусе: светлый девственный, собранный в буфы, ситец заменил здесь прежний тяжелый штоф, который сняли и снесли в кладовые; масляные картины известных старинных мастеров, на несколько пластических сюжетов, тоже были убраны и заменены дорогими гравюрами и акватинтами в легких рамах черного дерева с французскою бронзой; старинные тяжелые золоченые кронштейны уступили свое место другим, легким и веселым, из севрского фарфора; вместо золоченого обруча с купидонами, который спускался с потолка и в который вставлялись свечи, повесили дорогую саксонскую люстру с прекрасно выполненными из фарфора гирляндами пестрых цветов.
И среди таких-то толков о самой
княгине возникал вопрос: каково с нею жить ее бедной дочери,
молодой девушке, еще почти ребенку, воспитанному совсем в иных понятиях?
Княгиня на третий день после свадьбы дала большой бал, на котором допустила следующее отступление от нового этикета в пользу старины: когда пили за здоровье
молодых, к
княгине подошел Патрикей с серебряным подносом, на котором была насыпана куча червонцев.
День отъезда
молодых был давно назначен:
княгиня собиралась сама уехать к себе в Протозаново тотчас по отъезде Функендорфов. Знакомым, которые уговаривали
княгиню еще погостить в «хорошем городе Петербурге», она отвечала...
Отъезд предполагался из дома бабушки: на ее дворе стоял уложенный дормез, и граф с
молодою графинею должны были позавтракать у
княгини и с ее двора и отправиться.
Вдруг раздались крики погони, карета остановилась, толпа вооруженных людей окружила ее, и человек в полумаске, отворив дверцы со стороны, где сидела
молодая княгиня, сказал ей: «Вы свободны, выходите».
Выпил Григорий еще два стакана, смелее целуясь с женою за каждым «горько»; сваха объявила, что «
молодой княгине пора упокой принять», и опять с известными церемониями уложила Настю в ее холодной супружеской спальне.
Неточные совпадения
Расспросив подробности, которые знала
княгиня о просившемся
молодом человеке, Сергей Иванович, пройдя в первый класс, написал записку к тому, от кого это зависело, и передал
княгине.
И сколько бы ни внушали
княгине, что в наше время
молодые люди сами должны устраивать свою судьбу, он не могла верить этому, как не могла бы верить тому, что в какое бы то ни было время для пятилетних детей самыми лучшими игрушками должны быть заряженные пистолеты.
Княгиня подошла к мужу, поцеловала его и хотела итти; но он удержал ее, обнял и нежно, как
молодой влюбленный, несколько раз, улыбаясь, поцеловал ее. Старики, очевидно, спутались на минутку и не знали хорошенько, они ли опять влюблены или только дочь их. Когда князь с
княгиней вышли, Левин подошел к своей невесте и взял ее за руку. Он теперь овладел собой и мог говорить, и ему многое нужно было сказать ей. Но он сказал совсем не то, что нужно было.
— И я знаю отчего, — продолжала
княгиня, — он говорит, что
молодых надо оставлять одних на первое время.
Княгиня очень любит
молодых людей; княжна смотрит на них с некоторым презрением: московская привычка!