Неточные совпадения
Тетушке Клеопатре Львовне как-то раз посчастливилось сообщить
брату Валерию, что это не всегда так было; что когда был жив папа, то и мама с папою часто езжали к Якову Львовичу и его жена Софья Сергеевна приезжала к нам, и не одна, а с детьми, из которых уже два сына офицеры и одна дочь замужем, но с тех пор, как папа умер, все это переменилось, и Яков Львович стал
посещать maman один, а она к нему ездила только в его городской дом, где он проводил довольно значительную часть своего времени, живучи здесь без семьи, которая жила частию в деревне, а еще более за границей.
«Мне следовало сказать ему: заходи или что-нибудь в этом роде. Но — нелепо разрешать брату
посещать брата. Мы не ссорились», — успокоил он себя, прислушиваясь к разговору в прихожей.
Неточные совпадения
Подле бабушкиной могилы, на которой была плита, была и маленькая могилка его меньшого
брата, умершего шести месяцев и которого он тоже совсем не знал и не мог помнить: но ему сказали, что у него был маленький
брат, и он каждый раз, как
посещал кладбище, религиозно и почтительно крестился над могилкой, кланялся ей и целовал ее.
Гораздо чаще своего
брата посещал Базарова Николай Петрович; он бы каждый день приходил, как он выражался «учиться», если бы хлопоты по хозяйству не отвлекали его.
В гимназии она считалась одной из первых озорниц, а училась небрежно. Как
брат ее, она вносила в игры много оживления и, как это знал Клим по жалобам на нее, много чего-то капризного, испытующего и даже злого. Стала еще более богомольна, усердно
посещала церковные службы, а в минуты задумчивости ее черные глаза смотрели на все таким пронзающим взглядом, что Клим робел пред нею.
И он, в самом деле, потухал как-то одиноко в своей семье. Возле него стоял его
брат, его друг — Петр Васильевич. Грустно, как будто слеза еще не обсохла, будто вчера
посетило несчастие, появлялись оба
брата на беседы и сходки. Я смотрел на Ивана Васильевича, как на вдову или на мать, лишившуюся сына; жизнь обманула его, впереди все было пусто и одно утешение:
— Ну,
брат, убил бобра! — молвил Бурмакину шепотом Быстрицын, закоренелый студент-медик, который уж шесть лет
посещал университет, словно намереваясь окаменеть в звании студента.