Неточные совпадения
Я не знаю, делал ли он какие-нибудь пробы к тому, чтобы поставить эту часть у себя дома на
серьезную ногу, но она стояла у него не лучше, как в большинстве дворянских домов, где нимало не замечали упадка нравов и не боялись захудалости, которую провидел своим инстинктом немудрый
дядя Яков Львович.
Чтобы он любил и уважал свою жену, это было довольно трудно допустить, тем более что, по мнению очень многих людей, против первого существовали будто бы некоторые доводы, а второе представлялось сомнительным, потому что
дядя, с его
серьезною преданностью общественным делам, вряд ли мог уважать брезгливое отношение к ним Александры Ярославовны, которая не только видела в чуждательстве от русского мира главный и основной признак русского аристократизма, но даже мерила чистоту этого аристократизма более или менее глубокою степенью безучастия во всем, что не касается света.
Неточные совпадения
Это была
серьезная победа в глазах матушки, потому что, не дальше как за год перед тем, дед совсем было склонился на сторону
дяди Григория Павлыча, даже купил пополам с ним имение под Москвой и отправился туда на лето.
Дядя очень смутился и, не зная, что делать, вызвал было Сашеньку, чтоб познакомить ее со мною, но та только привстала и молча, с
серьезною важностью, мне присела.
Беседы
дяди Петра напоминали Евсею материны сказки; кузнец тоже, должно быть, видел в огне горна и чертей, и бога, и всю страшную человеческую жизнь, оттого он и плакал постоянно. Евсей слушал его речи, легко запоминал их, они одевали его сердце в жуткий трепет ожидания, и в нём всё более крепла надежда, что однажды он увидит что-то не похожее на жизнь в селе, на пьяных мужиков, злых баб, крикливых ребятишек, нечто ласковое и
серьёзное, точно церковная служба.
Сусанна. Да, любезный дядюшка, дело
серьезное, ах! очень для меня
серьезное. (Встает и подходит к зеркалу.) А что,
дядя, я могу нравиться?
— Писарев переводил водевиль «
Дядя напрокат» для бенефиса капельмейстера Шольца; водевиль этот должен был идти в первых числах генваря наступающего 1827 года; но Писарев уже чувствовал, что пора приняться за что-нибудь более
серьезное, более достойное его таланта, «пора перестать набивать руку», как он сам говаривал, «на водевильных куплетах», хотя они очень нравились публике.