Неточные совпадения
— Помогайте, — говорю, — многообожаемый, потому что я связался с политическими людьми, а се, я вам скажу, не то що конокрады, с которыми я управлялся по «Чину явления истины». Как вы хотите, а
политика, — бо дай, она исчезла, — превосходит мой разум. Помилуйте, как тут надо
делать, чтобы заслужить на одобрение?
— Да я… не знаю! — сказал Дронов, втискивая себя в кресло, и заговорил несколько спокойней, вдумчивее: — Может — я не радуюсь, а боюсь. Знаешь, человек я пьяный и вообще ни к черту не годный, и все-таки — не глуп. Это, брат, очень обидно — не дурак, а никуда не годен. Да. Так вот, знаешь, вижу я всяких людей, одни
делают политику, другие — подлости, воров развелось до того много, что придут немцы, а им грабить нечего! Немцев — не жаль, им так и надо, им в наказание — Наполеонов счастье. А Россию — жалко.
Нет, он не понимал: политику делают в Риме министры и богатые люди для того, чтобы увеличить налоги на бедных людей. А его дети — рабочие, они живут в Америке и были славными парнями — зачем им
делать политику?
Жизненная постановка всех этих проблем
делает политику более космической, менее замкнутой, напоминает о космической шири самого исторического процесса.
Неточные совпадения
— Это ужасно! — сочувственно откликнулся парижанин. — И все потому, что не хватает денег. А мадам Муромская говорит, что либералы — против займа во Франции. Но, послушайте, разве это
политика? Люди хотят быть нищими… Во Франции революцию
делали богатые буржуа, против дворян, которые уже разорились, но держали короля в своих руках, тогда как у вас, то есть у нас, очень трудно понять — кто
делает революцию?
— Конечно, не плохо, что Плеве ухлопали, — бормотал он. — А все-таки это значит изводить бактерий, как блох, по одной штучке. Говорят — профессура в
политику тянется, а? Покойник Сеченов очень верно сказал о Вирхове: «Хороший ученый — плохой
политик». Вирхов это оправдал: дрянь-политику
делал.
— Вообще интеллигенция не
делает революций, даже когда она психически деклассирована. Интеллигент — не революционер, а реформатор в науке, искусстве, религии. И в
политике, конечно. Бессмысленно и бесполезно насиловать себя, искусственно настраивать на героический лад…
— Большая редкость в наши дни, когда как раз даже мальчики и девочки в
политику вторглись, — тяжко вздохнув, сказал Бердников и продолжал комически скорбно: — Особенно девочек жалко, они совсем несъедобны стали, как, примерно, мармелад с уксусом. Вот и Попов тоже
политикой уязвлен, марксизму привержен, угрожает мужика социалистом
сделать, хоша мужик, даже когда он совсем нищий, все-таки не пролетар…
— Какой ужасный город! В Москве все так просто… И — тепло. Охотный ряд, Художественный театр, Воробьевы горы… На Москву можно посмотреть издали, я не знаю, можно ли видеть Петербург с высоты, позволяет ли он это? Такой плоский, огромный, каменный… Знаешь — Стратонов сказал: «Мы,
политики, хотим
сделать деревянную Россию каменной».