Пирогов не есть, — раненым…» Эта «передача» [Воспитанники корпуса позднейших выпусков говорят, что у них
не было слова «передача», но я оставляю так, как мне сказано кадетом-старцем.
Неточные совпадения
А как бунтовщики стояли целый день
не евши, то кадеты распорядились также их накормить, для чего, построившись к ужину, сделали так называемую «передачу», то
есть по всему фронту передали шепотом
слова: «Пирогов
не есть, — раненым.
Мы могли
быть тем спокойнее, что Перский, который всех более отвечал за наши поступки,
не сказал нам ни одного
слова осуждения, а напротив, простился с нами так, как будто мы
не сделали ничего дурного. Он даже
был ласков и тем дал нам повод думать, как будто он одобрил наше ребячье сострадание.
Одним
словом, мы считали себя ни в чем
не виноватыми и
не ждали ни малейшей неприятности, а она
была начеку и двигалась на нас как будто нарочно затем, чтобы показать нам Михаила Степановича в таком величии души, ума и характера, о которых мы
не могли составить и понятия, но о которых, конечно, ни один из нас
не сумел забыть до гроба.
По обычаю своему Бобров
был такой же домосед, как и Перский. Сорок кряду лет он буквально
не выходил из корпуса, но зато постоянно ходил по корпусу и все учреждал свое дело, все хлопотал, «чтобы мошенники
были сыты, теплы и чисты». Мошенникиэто
были мы, — так он называл кадет, разумеется употребляя это
слово как ласку, как шутку. Мы это знали.
Мне немножко жаль сказывать об этой привычке скорого на руку доктора Зеленского, чтобы скорые на осуждение современные люди
не сказали: «вот какой драчун или Держиморда», но чтобы воспоминания
были верны и полны, из песни
слова не выкинешь.
Все лицо его было невелико, худо, в веснушках, книзу заострено, как у белки; губы едва было можно различить; но странное впечатление производили его большие, черные, жидким блеском блестевшие глаза; они, казалось, хотели что-то высказать, для чего на языке, — на его языке по крайней мере, —
не было слов.
Неточные совпадения
Артемий Филиппович. О! насчет врачеванья мы с Христианом Ивановичем взяли свои меры: чем ближе к натуре, тем лучше, — лекарств дорогих мы
не употребляем. Человек простой: если умрет, то и так умрет; если выздоровеет, то и так выздоровеет. Да и Христиану Ивановичу затруднительно
было б с ними изъясняться: он по-русски ни
слова не знает.
Осклабился, товарищам // Сказал победным голосом: // «Мотайте-ка на ус!» // Пошло, толпой подхвачено, // О крепи
слово верное // Трепаться: «Нет змеи — //
Не будет и змеенышей!» // Клим Яковлев Игнатия // Опять ругнул: «Дурак же ты!» // Чуть-чуть
не подрались!
Крестьяне, как заметили, // Что
не обидны барину // Якимовы
слова, // И сами согласилися // С Якимом: —
Слово верное: // Нам подобает
пить! //
Пьем — значит, силу чувствуем! // Придет печаль великая, // Как перестанем
пить!.. // Работа
не свалила бы, // Беда
не одолела бы, // Нас хмель
не одолит! //
Не так ли? // «Да, бог милостив!» // — Ну,
выпей с нами чарочку!
Гремит на Волге музыка. //
Поют и пляшут девицы — // Ну,
словом, пир горой! // К девицам присоседиться // Хотел старик, встал на ноги // И чуть
не полетел! // Сын поддержал родителя. // Старик стоял: притопывал, // Присвистывал, прищелкивал, // А глаз свое выделывал — // Вертелся колесом!
Стародум(читает). «…Я теперь только узнал… ведет в Москву свою команду… Он с вами должен встретиться… Сердечно
буду рад, если он увидится с вами… Возьмите труд узнать образ мыслей его». (В сторону.) Конечно. Без того ее
не выдам… «Вы найдете… Ваш истинный друг…» Хорошо. Это письмо до тебя принадлежит. Я сказывал тебе, что молодой человек, похвальных свойств, представлен…
Слова мои тебя смущают, друг мой сердечный. Я это и давеча приметил и теперь вижу. Доверенность твоя ко мне…