Неточные совпадения
Старик закрыл одною рукой
глаза, а
другою затряс
в воздухе, как будто отгоняя от себя страшное видение, и отвернулся.
Он рисовал мне картину бедствий и отчаяния семейств тех, кого губил Висленев, и эта картина во всем ее ужасе огненными чертами напечатлелась
в душе моей; сердце мое преисполнилось сжимающей жалостью, какой я никогда ни к кому не ощущала до этой минуты, жалостью, пред которою я сама и собственная жизнь моя не стоили
в моих
глазах никакого внимания, и жажда дела, жажда спасения этих людей заклокотала
в душе моей с такою силой, что я целые сутки не могла иметь никаких
других дум, кроме одной: спасти людей ради их самих, ради тех, кому они дороги, и ради его, совесть которого когда-нибудь будет пробуждена к тяжелому ответу.
Мы сейчас это поверим, — и Висленев засуетился, отыскивая по столу карандаш, но Глафира взяла его за руку и сказала, что никакой поверки не нужно: с этим она обернула пред
глазами Висленева бумажку, на которой он за несколько минут прочел «revenez bientôt» и указала на
другие строки,
в которых резко отрицался Благочестивый Устин и все сообщения, сделанные от его имени презренною Ребеккой Шарп, а всего горестнее то, что открытие это было подписано авторитетным духом, именем которого, по спиритскому катехизису, не смеют злоупотреблять духи мелкие и шаловливые.
Глафира вздрогнула, обвела комнату полудремотным взглядом и заметила, что по полу комнаты прокатились один за
другим два мягкие клубка серой пряжи. Бодростина догадалась, что это были две немецкие мыши, но она не могла понять, что за коричневый череп кивает ей вылезая из полу
в темном угле? Она всматривается и видит, что это
в самом деле череп, и вот, когда движения его стали тише, вот видны ясно два белые
глаза.
На дворе уже была ночь, звезды сияли во все небо, ветер несся быстрою струей вокруг открытой платформы и прохлаждал горячечный жар майорши, которая сидела на полу между ящиками и бочками,
в коленях у нее помещался поросенок и она кормила его булочкой, доставая ее из своего узелочка одною рукой, меж тем как
другою ударяла себя
в грудь, и то порицала себя за гордыню, что сердилась на Лару и не видалась с нею последнее время и тем дала усилиться Жозефу и проклятому Гордашке, то, подняв
глаза к звездному небу, шептала вслух восторженные молитвы.
Висленев, узнав об этом чрез слуг, был чрезвычайно рад, что его принимают за коровью смерть: это, с одной стороны, возвышало
в его
глазах его мистическое значение, а с
другой — он набрел на мысль: нельзя ли взбудоражить мужиков, что скотский падеж пошел по селам от скота, нагнанного Бодростиным на его невиданную и неслыханную консервную фабрику?
Но когда вы снова поворачиваете меня туда, где совершился мой позор, где я не могу ни
в чьих
глазах иметь
другого имени, как вашей любовницы, и должна буду оставаться
в этом звании, когда вы вздумаете жениться…
Бодростина казалась несколько утомленною, что было и не диво для такого положения,
в котором находились дела; однако же она делала над собою усилия и
в своей любезности дошла до того, что, усаживая Синтянину, сама подвинула ей под ноги скамейку. Но предательский левый
глаз Глафиры не хотел гармонировать с мягкостью выражения
другого своего товарища и вертелся, и юлил, и шпилил собеседницу, стараясь проникать сокровеннейшие углы ее души.
«Старый приятель, и между тем они встретились так, как будто
в глаза один
другого никогда не видали… Нет, это что-нибудь не так», — подумала генеральша и, поглядев
в глаза мужу, спросила его...
И пронесся он, этот огненный змей, из двора во двор, вдоль всего села
в архангельскую ночь, и смутил он там все, что было живо и молодо, и прошла о том весть по всему селу: со стыда рдели, говоря о том одна
другой говорливые, и никли робкими
глазами скромницы, никогда не чаявшие на себя такой напасти, как слет огненного змея.
Горданов пришел, наконец,
в себя, бросился на Висленева, обезоружил его одним ударом по руке, а
другим сшиб с ног и, придавив к полу, велел людям держать его. Лакеи схватили Висленева, который и не сопротивлялся: он только тяжело дышал и, водя вокруг
глазами, попросил пить. Ему подали воды, он жадно начал глотать ее, и вдруг, бросив на пол стакан, отвернулся, поманил к себе рукой Синтянину и, закрыв лицо полосой ее платья, зарыдал отчаянно и громко...
Мужики, напирая
друг на
друга, старались не глядеть
в лицо солдатам, которые, дрожа от мороза, подпрыгивали, выколачивая стынущими ногами самые залихватские дроби. Солдаты были ни скучны, ни веселы: они исполняли свою службу покойно и равнодушно, но мужикам казалось, что они злы, и смущенные
глаза крестьян, блуждая, невольно устремлялись за эту первую цепь, туда, к защитам изб, к простору расстилающихся за ними белых полей.
Горданов воспользовался этим моментом; он вскочил на ступень катафалка с тем, чтобы вынуть из рук мертвеца кощунственное отпущение Сида и тем облегчить прощание Глафире, которая
в эту же минуту поднялась на ступень с
другой стороны гроба. Но лишь только они выровнялись
друг против
друга, как платок, которым были связаны окоченевшие руки покойника, будучи раздерган Сидом, совсем развязался и мертвец пред
глазами всех собравшихся
в церкви людей раскинул наотмашь руки…
Неточные совпадения
Хлестаков, городничий и Добчинский. Городничий, вошед, останавливается. Оба
в испуге смотрят несколько минут один на
другого, выпучив
глаза.
Одна ручонка свесилась, //
Другая на
глазу // Лежит,
в кулак зажатая: // «Ты плакал, что ли, бедненький?
Мы слова не промолвили, //
Друг другу не глядели мы //
В глаза… а всей гурьбой // Христьяна Христианыча // Поталкивали бережно // Всё к яме… всё на край…
Стародум. Оттого, мой
друг, что при нынешних супружествах редко с сердцем советуют. Дело
в том, знатен ли, богат ли жених? Хороша ли, богата ли невеста? О благонравии вопросу нет. Никому и
в голову не входит, что
в глазах мыслящих людей честный человек без большого чина — презнатная особа; что добродетель все заменяет, а добродетели ничто заменить не может. Признаюсь тебе, что сердце мое тогда только будет спокойно, когда увижу тебя за мужем, достойным твоего сердца, когда взаимная любовь ваша…
Стародум. Слушай,
друг мой! Великий государь есть государь премудрый. Его дело показать людям прямое их благо. Слава премудрости его та, чтоб править людьми, потому что управляться с истуканами нет премудрости. Крестьянин, который плоше всех
в деревне, выбирается обыкновенно пасти стадо, потому что немного надобно ума пасти скотину. Достойный престола государь стремится возвысить души своих подданных. Мы это видим своими
глазами.