Неточные совпадения
Катерина Астафьевна в это время взяла из рук
мужа книгу, кинула ее в траву, а сама тихо шепнула на ухо Синтяниной: «Саша…»
Будучи перевенчан с Алиной, но не быв никогда ее
мужем, он действительно усерднее всякого родного отца хлопотал об усыновлении себе ее двух старших детей и, наконец, выхлопотал это при посредстве связей брата Алины и Кишенского; он присутствовал с веселым и открытым лицом на крестинах двух других детей, которых щедрая природа послала Алине после ее бракосочетания, и видел, как эти милые крошки были вписаны на его имя в приходские метрические
книги; он свидетельствовал под присягой о сумасшествии старика Фигурина и отвез его в сумасшедший дом, где потом через месяц один распоряжался бедными похоронами этого старца; он потом завел по доверенности и приказанию жены тяжбу с ее братом и немало содействовал увеличению ее доли наследства при законном разделе неуворованной части богатства старого Фигурина; он исполнял все, подчинялся всему, и все это каждый раз в надежде получить в свои руки свое произведение, и все в надежде суетной и тщетной, потому что обещания возврата никогда не исполнялись, и жена Висленева, всякий раз по исполнении Иосафом Платоновичем одной службы, как сказочная царевна Ивану-дурачку, заказывала ему новую, и так он служил ей и ее детям верой и правдой, кряхтел, лысел, жался и все страстнее ждал великой и вожделенной минуты воздаяния; но она, увы, не приходила.
Они пожали друг другу руки, причем жена Грегуара тотчас же сказала сыну, чтоб он убирал свои
книги и шел к себе, а сама попросила гостью в кабинет
мужа.
Старый раб, услыхав о событии, проник сюда с
книгой, которая была старше его самого, и, прилепив к медной пряжке черного переплета грошовую желтую свечку, стал у мраморного подоконника и зашамшал беззубым ртом: «Блажен
муж иже не иде на совет нечестивых».
Неточные совпадения
— Мой
муж — старый народник, — оживленно продолжала Елена. — Он любит все это: самородков, самоучек… Самоубийц, кажется, не любит. Самодержавие тоже не любит, это уж такая старинная будничная привычка, как чай пить. Я его понимаю: люди, отшлифованные гимназией, университетом, довольно однообразны, думают по
книгам, а вот такие… храбрецы вламываются во все за свой страх. Варвары… Я — за варваров, с ними не скучно!
— Вообразить не могла, что среди вашего брата есть такие… милые уроды. Он перелистывает людей, точно
книги. «Когда же мы венчаемся?» — спросила я. Он так удивился, что я почувствовала себя калуцкой дурой. «Помилуй, говорит, какой же я
муж, семьянин?» И я сразу поняла: верно, какой он
муж? А он — еще: «Да и ты, говорит, разве ты для семейной жизни с твоими данными?» И это верно, думаю. Ну, конечно, поплакала. Выпьем. Какая это прелесть, рябиновая!
— У Тагильского оказалась жена, да — какая! — он закрыл один глаз и протяжно свистнул. — Стиль модерн, ни одного естественного движения, говорит голосом умирающей. Я попал к ней по объявлению: продаются
книги. Книжки, брат, замечательные. Все наши классики, переплеты от Шелля или Шнелля, черт его знает! Семьсот целковых содрала. Я сказал ей, что был знаком с ее
мужем, а она спросила: «Да?» И — больше ни звука о нем, стерва!
— Да,
муж говорит: ходкие
книги, кажется, уже купил… Распутин, большевики… бессарабские помещики, — говорила она, вопросительно глядя в лицо Самгина. — Все это поднимается, как будто из-под земли, этой… Как ее? Из чего лава?
Ульяна Андреевна отвела Райского к окну, пока
муж ее собирал и прятал по ящикам разбросанные по столу бумаги и ставил на полки
книги.