Неточные совпадения
— И
благо тебе, и
благо тебе! — завершил Горданов, наливая Висленеву много и много вина и терпеливо выслушивая долгие его сказания о том, как он некогда
любил Alexandrine Синтянину, и как она ему внезапно изменила, и о том, как танцовщица, на которой одновременно с ним женился Бабиневич, рассорясь с своим адоратером князем, просто-напросто пригласила к себе своего законного мужа Бабиневича, и как они теперь умилительно счастливы; и наконец о том, как ему, Висленеву, все-таки даже жаль своей жены, во всяком случае стоящей гораздо выше такой презренной твари, как жид Кишенский, которого она
любит.
— А если б это было нужно для
блага того… ну того, кого вы
любите, что ли?
Неточные совпадения
— Если ты признаешь это
благом, — сказал Сергей Иванович, — то ты, как честный человек, не можешь не
любить и не сочувствовать такому делу и потому не желать работать для него.
Сколько раз он говорил себе, что ее любовь была счастье; и вот она
любила его, как может
любить женщина, для которой любовь перевесила все
блага в жизни, ― и он был гораздо дальше от счастья, чем когда он поехал за ней из Москвы.
Какое ни придумай имя, уж непременно найдется в каком-нибудь углу нашего государства,
благо велико, кто-нибудь, носящий его, и непременно рассердится не на живот, а на смерть, станет говорить, что автор нарочно приезжал секретно, с тем чтобы выведать все, что он такое сам, и в каком тулупчике ходит, и к какой Аграфене Ивановне наведывается, и что
любит покушать.
Всем им было вольно
любить меня, и за великое
благо всякий из них почел бы любовь мою.
Но, может быть, это все равно для
блага целого человечества:
любить добро за его безусловное изящество и быть честным, добрым и справедливым — даром, без всякой цели, и не уметь нигде и никогда не быть таким или быть добродетельным по машине, по таблицам, по востребованию? Казалось бы, все равно, но отчего же это противно? Не все ли равно, что статую изваял Фидий, Канова или машина? — можно бы спросить…