Неточные совпадения
Что же касается до Синтянинского хутора, то его и совсем нельзя было видеть, пока
к нему не подъедешь по неширокой, малопроезжей дорожке, которая отбегала в сторону
от торной и пыльной дороги, соединяющей два большие села на крайних
точках нагорного амфитеатра.
При этих словах все поднялось, взмешалось, и кто бежал
к двери, кто бросался
к окнам; а в окна чрез двойные рамы врывался сплошной гул, и во тьме, окружающей дом, плыло большое огненное пятно,
от которого то в ту, то в другую сторону отделялись светлые
точки. Невозможно было понять, что это такое. Но вот все это приближается и становится кучей народа с фонарями и пылающими головнями и сучьями в руках.
Неточные совпадения
Но ничуть не бывало! Следовательно, это не та беспокойная потребность любви, которая нас мучит в первые годы молодости, бросает нас
от одной женщины
к другой, пока мы найдем такую, которая нас терпеть не может: тут начинается наше постоянство — истинная бесконечная страсть, которую математически можно выразить линией, падающей из
точки в пространство; секрет этой бесконечности — только в невозможности достигнуть цели, то есть конца.
«Пропущенные строфы подавали неоднократно повод
к порицанию и насмешкам (впрочем, весьма справедливым и остроумным). Автор чистосердечно признается, что он выпустил из своего романа целую главу, в коей описано было путешествие Онегина по России.
От него зависело означить сию выпущенную главу
точками или цифром; но во избежание соблазна решился он лучше выставить вместо девятого нумера осьмой над последней главою Евгения Онегина и пожертвовать одною из окончательных строф:
Оба понимали, что каждый с своей
точки зрения прав — но все-таки безумно втайне надеялись, он — что она перейдет на его сторону, а она — что он уступит, сознавая в то же время, что надежда была нелепа, что никто из них не мог, хотя бы и хотел, внезапно переродиться, залучить
к себе, как шапку надеть, другие убеждения, другое миросозерцание, разделить веру или отрешиться
от нее.
— Я не знаю, в каком смысле вы сказали про масонство, — ответил он, — впрочем, если даже русский князь отрекается
от такой идеи, то, разумеется, еще не наступило ей время. Идея чести и просвещения, как завет всякого, кто хочет присоединиться
к сословию, незамкнутому и обновляемому беспрерывно, — конечно утопия, но почему же невозможная? Если живет эта мысль хотя лишь в немногих головах, то она еще не погибла, а светит, как огненная
точка в глубокой тьме.
Я все мечтал — и давно мечтал — об этом вояже, может быть с той минуты, когда учитель сказал мне, что если ехать
от какой-нибудь
точки безостановочно, то воротишься
к ней с другой стороны: мне захотелось поехать с правого берега Волги, на котором я родился, и воротиться с левого; хотелось самому туда, где учитель указывает пальцем быть экватору, полюсам, тропикам.